Мистер Вечный Канун. Уэлихолн,

22
18
20
22
24
26
28
30

Клара от ужаса зажала рот руками. Значит, мать не просто все знала и молчала! Она тоже принимала участие!

— Этого не может быть, — быстро проговорила София. — Не должно было остаться никаких следов.

— Их и не осталось, — сказала гостья. — Мамочка с Корделией об этом позаботились.

— С чего ты вообще взяла, что кто-то узнал?

— Мне подбросили записку под дверь. Полюбуйся…

Судя по всему, гостья протянула записку Софии.

— Заклятие левой руки, — прокомментировала госпожа Кроу. — Чтобы изменить до неузнаваемости почерк. Умно… Так, здесь еще и угроза. Тебе стоит остерегаться каминов…

«Значит, Рэммора, — поняла Клара. — Подлая тварь…»

— Очень смешно, — невесело сказала Рэммора Кэндл. — И ходить мне к тебе в гости через парадную дверь?

— Ты проверила, кто написал записку? Должно быть, тот же, кто последним держал ее в руках. Заклятие горящих рук… Ты ведь помнишь заклятие горящих рук?

Клара знала, что это такое. После произнесения заклятия на руках того, кто последним участвовал в каком-либо деле, появлялись ожоги, как будто он держал их на раскаленном противне.

— Я все помню: и горящие руки, и паутинную нить…

Клара уберегла Томми и от этого. На такие простые вещи она все же была способна.

— И что, совсем нет результатов? — удивилась София. — Никаких?

— Да, никаких. Кто-то все предусмотрел.

«Еще бы! Чтобы я рисковала здоровьем мальчика?!» — негодующе подумала Клара. Она почувствовала, как в ней закипает ярость на заговорщиков. На Рэммору, которая причастна к похищению у Клары чего-то, без чего просто невозможно жить. На мать, которая не только отпиралась все эти годы, а еще и оказалась во всем замешана, в глаза уверяя дочь в том, что та сумасшедшая, что ей, мол, просто мерещится.

— Кто это может быть? — спросила София. — Кто вообще знал о ритуале?

«Значит, был какой-то ритуал, — со все возрастающей тревогой подумала Клара. К ярости добавился страх. — Что здесь на самом деле творится?»

— Мамочка, — сказала Рэммора.

— Джина, как ты сама прекрасно понимаешь, не смогла бы написать записку, — проворчала София. — Я надежно ее заперла.