— София, убери эту помешанную, иначе мне придется… — начала Рэммора.
— Вы отняли у меня ребенка!
Клара в ярости выдернула руки из волос, выдирая и спутанные пряди. Помимо них в сторону отлетела и пара вплетенных в них катушек ниток.
Клара почувствовала, как ярость поднимается в ней, словно ртуть в термометре. А боль… настоящая и ни с чем не сравнимая боль наполняет ее и просится наружу. Она рванула руками в сторону Рэмморы, будто вор
Ведьма Кэндл отреагировала мгновенно. Она обернулась кругом в вихре пламени, вырвавшегося из камина и объявшего ее изящным рыжим пальто. С режущим уши металлическим лязгом невидимые когти наткнулись на колдовской огонь и распались. Рэммора повела костлявыми плечами, и ее горящее пальто словно спало с них, убравшись обратно в камин.
Ведьма Кэндл криво усмехнулась и шагнула навстречу Кларе. Она соединила кисти рук, что-то прошептала, и из центра ее ладоней начали расти, увеличиваясь прямо на глазах, темно-зеленые стебли и увенчанные шипами извивающиеся лозы. В комнате вдруг поселился тлетворный запах болота.
Клара будто не замечала этого. Вжав голову в плечи, она покачивалась с носков на пятки и скалилась от боли и отчаяния.
— Помешанная, ты ничего мне не сможешь сделать! — презрительно бросила Рэммора и выдвинула ладони вперед.
Длинные колючие лозы начали стремительно удлиняться и поползли по воздуху к Кларе, словно щупальца. От этих лоз заветвились молодые отростки, раскрывая листья и разворачивая пурпурные корзинки цветков чертополоха. На пол закапал фиолетовый яд, с шипением прожигая доски.
Клара даже не попятилась. Будто в приступе безумия, она снова запустила пальцы в волосы и, дико крича, принялась вырывать их прядь за прядью, швыряя в ведьму Кэндл.
Волосы не падали на пол. Прежде чем они успевали опуститься, их будто подхватывали пальцы умелой пряхи и… да и не волосы это были больше! Клубясь в воздухе, черные и блестящие, словно выкованные из вороненого металла, нити стремительно наматывались, казалось, на невидимое веретено. Или, вернее, сами стали этим веретеном.
Клара замерла, глядя на заостренный черный предмет, висящий между ней и ведьмой Кэндл, а затем выдвинула вперед голову и дунула на него.
Колдовское орудие устремилось к Рэмморе. Все ее лозы одновременно ударили вороненое веретено, но оно вдруг остановилось и принялось танцевать в воздухе, наматывая на себя зеленые колючие стебли. Оно прыгало из стороны в сторону, вращаясь и петля за петлей накручивая на себя растения, росшие из рук ведьмы Кэндл.
Поняв, что колдовское веретено вот-вот намотает и ее саму, Рэммора негодующе рыкнула, хлопнула ладонью о ладонь, ее лозы в тот же миг увяли и осыпались на пол безжизненным пеплом.
И тут освобожденное веретено дернулось в последний раз, развернулось и со всей силы ударило ведьму Кэндл по лицу. А затем распалось и посыпалось вниз уже в виде обычных волос.
С виду Рэмморе досталось не так уж сильно — лишь кровь текла из разбитой губы. Но вот самолюбию младшей сестры Кэндл было больнее.
— Ну все, дрянь! Ты за это заплатишь…
Рэммора сплюнула кровь на пол и, растопырив скрюченные пальцы, будто потянула что-то за нити из камина. В тот же миг оттуда к ее ногам поползли с хрустом собирающиеся из угля черные корни, словно где-то в стене пыталось прорасти дерево.
София предостерегающе вскинула руку, но остановить ни ученицу, ни дочь она уже не успела. Клара не стала больше колдовать — она прыгнула к Рэмморе и схватила ее так крепко, что под пальцами хрустнули кости. А в следующий миг, с легкостью оторвав не ожидавшую подобного ведьму Кэндл от пола, словно та весила не больше пушинки, Клара швырнула ее в камин.
Тело Рэмморы исчезло в поднявшемся столбом пламени. Крик повис и оборвался, как веревка неудачливого висельника.