Святые наших дней

Арсений молился святой Варваре о том, чтобы ему не пришлось никого убивать, и после двух месяцев учебки был распределен в пехотную школу связи, где освоил специальность радиста.

Получив краткосрочный отпуск, он исполнил свое давнее желание и съездил на Афон. Там он посетил монастырь Филофей, где насельником был его родственник иеромонах Симеон, а на корабле познакомился с известным старцем иеромонахом Кириллом из монастыря Кутлумуш.

После этого продолжил службу в разведывательной роте, которая должна была отыскивать и уничтожать ополченцев-коммунистов. Нередко им приходилось вести разведку в горах, выходя в многодневные походы. Однажды их накрыла снежная буря, и Арсений выкопал из-под снега двадцать шесть обмороженных солдат.

В другой раз 180 солдат разведроты оказались окружены ополченцами, которых было 1600. Арсений лихорадочно пытался поймать сигнал, а лейтенант ему кричал:

– Брось ерундой заниматься! Помогай лучше таскать ящики с гранатами!

Он стал таскать ящики, но постоянно возвращался к антенне и наконец сумел ее наладить. Он прокричал в рацию координаты, описал тяжелое положение, в котором они оказались, и наутро прилетела штурмовая авиация и разбомбила позиции ополченцев. Рота была спасена.

Арсений на службе в армии

Впоследствии старец Паисий сравнивал монахов с радистами:

– Монахи – это радисты Матери Церкви, и, следовательно, если они уходят далеко от мира, то и это делают из любви, ибо уходят от «радиопомех» мира, чтобы иметь лучшую связь и больше и лучше помогать миру. Безрассудное требование, которое, как я сказал, предъявляют некоторые клирики, то есть чтобы монахи вышли в мир, высказывают и некоторые неразумные солдаты, когда их отряд подвергается опасности, то есть чтобы радист оставил свою рацию и вступил в перестрелку, как будто положение будет спасено, если к двумстам другим винтовкам присоединится еще одна. Когда радист кричит во все горло, чтобы выйти на связь: «Алло, алло, Душа!» и так далее, то другие думают, что он кричит впустую. Однако разумные радисты не слушают, когда их ругают, но изо всех сил стараются выйти на связь, а затем просят немедленной помощи у генерального штаба (Души), и тогда прибывают большие силы авиации, бронетанковых войск, флота и таким образом бывает спасено положение, а не перестрелкой этих солдат. Точно так же и через монахов действуют Божественные силы посредством их молитвы, а не их собственные ничтожные силы. Мы же в наше время, когда зло чрезвычайно усилилось, имеем большую нужду во вмешательстве Божием.

В марте 1949 года разведроту, где служил Арсений, расформировали, и он был назначен связистом в другое подразделение, которое занималось зачисткой горных районов от ополченцев. Снова ему пришлось участвовать в боевых действиях, спасать своих сослуживцев в трудных и критических ситуациях.

В мае, когда операция по зачистке была закончена, его перевели в Окружное военное управление, где он исполнял обязанности радиста и шифровальщика. В сентябре он тяжело заболел, и командир отправил его в Коницу на лечение. Потом Арсений вернулся в часть, а в марте 1950-го был демобилизован.

После этого, не заезжая домой, сел на поезд в Салоники, а оттуда добрался до Афона.

На Афоне

В то время афонские монастыри разделялись на две категории: общежительные и идиоритмические (особножительные). В общежительных монастырях насельники жили в братских корпусах, вместе участвовали в богослужениях, вместе трапезовали. В идиоритмических монахи могли жить отдельно друг от друга, молиться и питаться по кельям, собираясь вместе на службы и трапезы только по воскресеньям и праздникам.

Сначала Арсений поступил в монастырь Филофей, который жил тогда по идиоритмическому уставу. Там ему не понравилось: он счел монастырский устав недостаточно строгим. Начал обходить афонские скиты и кельи в поисках строгого духовного руководителя, к которому мог бы поступить в послушание. Он так долго ходил, что потерял счет времени.

Калива, скит Святой Анны, Афон

Наконец, он поселился у старца Хризостома в каливе (келье) Сретения Господня при монастыре Святой Анны. Она стояла уединенно, вдали от других келий, старец вел аскетический образ жизни, скудно питался и все ночи проводил в молитве. Арсению нравился такой образ жизни, но он надеялся получать духовные наставления от старца, а тот в основном молчал.

Пробыв на Афоне в общей сложности три месяца, Арсений вернулся в Коницу и стал помогать своему отцу, работая плотником. Два года он провел дома, но Афон тянул непреодолимо, и в марте 1953-го он снова отправился туда.

Сначала он попал в келью, где жили два «зилота» – монаха, принадлежавшие к юрисдикциям раскольников-старостильников. Особенностью греческого старостильного раскола является то, что он постоянно делится на новые и новые юрисдикции, подобно разбитому стакану, у которого за одной трещиной появляются другие. Поскольку главной целью существования этих групп является выявление ереси в окружающих людях, при любом конфликте или разногласии они обвиняют друг друга в ереси и формируют новые объединения.

Два монаха, к которым попал Арсений, были оба старостильниками, но принадлежали к двум разным ветвям раскола, а потому не молились и не трапезовали вместе, чтобы не нарушить канон, запрещающий молиться с еретиками (каждый считал еретиком другого). Арсений вынужден был молиться и есть отдельно от них, поскольку каждый из монахов боялся оскверниться от соприкосновения с человеком, не принадлежащим к старостильному расколу.