— Еще сутки — и шар превратится в уникальный коллекционный сувенир. Каждый неповторим. И я знаю троих коллекционеров, кто готов заплатить бешеные деньги за любой из них. А нашему клану деньги не помешают.
— Да, — согласилась Баронесса, держа шар в ладонях и пытаясь вглядеться в его глубину. — Да…
— А среди тех коллекционеров я знаю одного «местного», что обещал мне в обмен на шар надежную информацию о какой-то вроде как даже легендарной сетовой броне на воина. Там что-то с волчьей тематикой, но это все, что он готов поведать до того, как увидит шар…
— Да… — девушка вздохнула еще глубже, и на ее лицо вернулась грусть. — Если делать выбор, то делать его мудро. Клан превыше всего. Что там за информация про сетовую легендарку? И сколько золота он готов…
— Это Новый Год! — заорал стоявший рядом Шепот и врезал по шару ладонью.
Вырвавшийся из рук ахнувшей Баронессы стеклянный шар сверкающим снарядом пронесся до безжалостно твердой мостовой и… со звоном взорвался облаком осколков.
— Шепот! — рявкнула ЧБ. — Убью!
— А чего лицо радостное? — возразил тихушник. — А чего не поймала? Ты же ловкая!
— Уникальная магия… можно было выбрать крутое заклинание, — проскулил Злоба, глядя на растекающийся у их ног подернутый золотой рябью снежный туман. — Мы даже не подготовились!
Озорной Ветерок усмехнулся:
— Шар разбит и выбор сделан…
Вскинув руки, Шепот пронзительно завопил:
— Да пожрет нас праздни-и-и-ик!
Вспышка… и четверка игроков исчезла с узкой улочки. Затих перезвон мистических колокольчиков. Тихо прошелестел над улицей чей-то вроде бы и веселый, а вроде бы и чуток зловещий смех… Недоуменно пискнувшая белка приподнялась на задних лапках и принюхалась, глядя, как медленно тает на камнях белый иней с золотистыми искорками. Резко выскочившая из решетки подросшая хищная косточка лунокса обхватила белку за шею и одним сильным рывком утащила в подземную темень катакомб Альгоры…
— Где мы?! — возопил Шепот, трагично заламывая хребет заскрипевшей снежной сколопендре тридцатого уровня. — В чем смысл бытия?!
— Так… — скорее даже не для спутников и не для себя, а для открывшегося пред ней невероятного пространства, произнесла Черная Баронесса, стоя на краю скалистого обрыва и бесстрашно глядя в разверзнувшуюся у ее ног пропасть.
— Я пластаю реальность на вкусные ломти арбуза, — добавил приткнувшийся рядом коленопреклоненный Злоба, вцепившись побелевшими пальцами в каменный край обрыва. — Я ем, я пью, я утопаю в…
— И грозен шепот тех вершин, — тихо заметил Ветерок, единственный из всей четверки, кто смотрел не вниз, а вверх, и продолжил декламацию:
— Ты не шуми, букашка!
Твои слова ведь как отмашка!