Обещание

— Алло?

— Дэнни, какого хрена? — начала она. В голосе звучала скорее ярость, чем унижение. — Я пыталась придумать, как ответить на твое неприятное сообщение в «Фейсбуке», но сегодня просто подумала, что мне нужно поговорить с тобой и выяснить, о чем, черт возьми, ты говоришь. Ты был зол? У тебя нервный срыв? Я имею в виду, в чем твоя проблема?

Ее голос звучал в ухе очень громко, с пронзительными интонациями, знакомыми ему по последним дням их брака, и он вспомнил их спор в тапас-баре[43] в Ноттинг-Хилле, который закончился тем, что она бросила салфетку и закричала: «Я так больше не могу!»

— В чем моя проблема? — повторил Дэн, пытаясь взбодриться. Не будучи по натуре воинственным человеком, он, тем не менее, на этот раз был уверен в своей правоте. «Это она не права, — сказал голос в его голове. — Она сама навлекла это на себя». — Моя проблема в том, что ты изменяла мне с моим братом, Бекс. — «Ты и все остальные женщины, судя по всему». — Он мне сказал. Так что, если у кого-то и есть проблемы…

Она издала презрительное фырканье и обрушилась на него.

— Ты ханжа и придурок. Как ты смеешь так со мной разговаривать? Я никогда не изменяла тебе с твоим братом. Мне вообще не нравился твой брат. Вот — я это сделала. Отшлепала мертвеца. Извини, но это правда. И НИЧЕГО НЕ БЫЛО, ясно, потому что я была замужем за тобой. Называй меня как хочешь, но я никогда не изменяла тебе. Никогда.

К концу этой небольшой речи она практически кричала, но Дэн подавил слабый укол сомнения и укрепил свою решимость. А что еще она могла сказать?

— Патрик мне рассказал, — холодно повторил он.

— Тогда давай послушаем, — сказала она. — Что он тебе рассказал? Я действительно люблю хорошие истории. Какую-нибудь классическую фантастику. Немного фантазии. Подождите — никаких спойлеров, дай мне угадать. Так что… я заигрывала с ним или что-то в этом роде. Он мне понравился, и я с ним переспала. Я права? Он тебе так сказал? — Она рассмеялась, но это был резкий и недобрый, неприятный звук. — И ты ему поверил. Что ж, прекрасно. Очень любезно с твоей стороны.

— Он сказал… — яростная самоуверенность Ребекки обезоруживала; она выбила почву у него из-под ног. — Да, что-то в этом роде, — пробормотал он.

Дэн взглянул на ближайшую фотографию на стене в холле: день свадьбы Патрика и Зои, их лица, такие нежные, такие любящие. Затем вспомнил тот последний вечер в пабе с Патриком, дождь хлестал по черному окну, они вдвоем пили четвертую или пятую пинту. «Она не была такой уж преданной, когда вы были женаты, не так ли? — сказал Патрик. — Если ты понимаешь, что я имею в виду».

Дэн до сих помнил, как брат, ухмыляясь, произносил эти слова. Он предполагал, что Патрик говорил правду — потому что, во-первых, зачем об этом лгать? — но теперь земля под ним казалась неустойчивой, мир рушился. Неужели Патрик солгал? Ребекка казалась довольно непреклонной, утверждая, что это необоснованно. Но если все это было неправдой, то это означало…

— И ты ему поверил, — повторила она. Голос сочился презрением. — Огромное спасибо. Господи, Дэн, я… — Затем звук стал приглушенным, как будто она убрала трубку ото рта. Он услышал, как она говорит кому-то другому «Все хорошо, я в порядке. Да, хорошо, я полагаю, что да». Затем она снова вернулась на линию, резкая и холодная. — Мой муж хочет, чтобы я перестала с тобой разговаривать. Этот идиотский спор, вероятно, ужасно влияет на мое кровяное давление. Так что…

Спор ускользал от него, превращаясь во что-то совершенно другое: плохую шутку, которую сыграли с Дэном. Он почувствовал укол вины за то, что, возможно, просто глубоко оскорбил женщину, которую когда-то любил больше всех на свете. Неужели он действительно все понял неправильно? Зачем Патрику было лгать? Сраженный, он почувствовал, что вынужден нанести последний удар.

— Ах да, я прочел, что ты беременна, — усмехнулся он. — Это случайность, да? Я так думаю, учитывая, что ты всегда говорила, что не хочешь…

Но она отключилась, звонок прервался, и Дэн не мог ее винить. Адреналин покинул его, и вместо него по венам заскользил стыд; он пожалел, что опустился до такого отвратительного прощального выстрела. Издеваться над ее счастьем было дешево — и подло с его стороны.

Он испустил долгий прерывистый вздох. Стоял в одиночестве, а в голове бурлили ужасные мысли. Кусочки головоломки собирались вместе, чтобы сформировать новую ужасную картину. А теперь он все усугубил, оскорбив бывшую жену и сделав это мерзкое замечание о ее беременности, как абсолютный придурок.

Он был абсолютным придурком. Он все понял неправильно. Дэн потер лицо рукой, жалея, что не может перемотать назад все эти недели, чтобы вернуться в ту ночь, когда все рухнуло, и попытаться все исправить.

Все началось еще в феврале с мертвого дерева в саду за домом Дэна. Соседи пожаловались на него, когда ветка упала в их сад и разбила фонтан на солнечных батареях, и он пообещал срубить дерево перед тем, как лететь в Сантьяго.

«Да, без проблем, — сказал Патрик, когда Дэн попросил его об одолжении. Выкорчевать большой старый платан определенно можно было только вдвоем. — Кстати, мы собираемся выпить пива в четверг вечером? Если да, то я мог бы потом остаться у тебя, а с твоей елкой управимся утром в пятницу». На том и порешили. Дэн арендовал и подготовил к следующему дню лестницу и бензопилу, и они встретились в «Ратленд Армс», пабе у реки. И поначалу в тот вечер все было хорошо. Как обычно. Паб казался особенно уютным, в окна стучал холодный зимний дождь, и они вдвоем болтали о Зои и детях, новостях об операции по замене коленного сустава у отца, планах Дэна на поездку, полумарафоне, к которому готовился Патрик, и о многом другом, и пили пинту за пинтой. Дэн ликовал и был взволнован, он только что закончил работу перед творческим отпуском и чувствовал себя так, словно уже одной ногой стоял в самолете. Еще выпить? Да, почему бы и нет. Дождь лил все сильнее, и ни один из них пока не чувствовал желания уходить.