Любовный эксперимент

Наоми попробовала кусочек яичницы. Блюдо получилось отменным, удивительно легким и воздушным.

Не хватало только соли.

По какой-то нелепой причине у нее навернулись слезы.

«В этом нет никакого смысла», – подумала она, пока Итан наливал им кофе. Когда Джослин, которая была такой же милой и доброй, как Итан, и которую Наоми любила по столь схожим причинам, предложила ей быть вместе всегда, Наоми сбежала.

Сбежала от обещаний будущего, которое ждало ее с распростертыми объятиями. Сбежала от стабильности. Она знала, что любовь не длится вечно. Что с возрастом, с развитием личных интересов она слабеет и угасает. Что у людей есть свойство отдаляться друг от друга или раскрывать свои прежде спрятанные гнилые стороны.

А сейчас Итан не предлагал ей всегда быть вместе. Он сказал лишь, что его устраивает то, что у них есть. Но на этот раз отсутствие этого слова поразило ее как стрела. Столь же острой и смертоносной болью, как и подпись Джос. Но разве он не говорил, что хочет этого? Тогда, когда еще не знал, что ей это по силам?

Неужели он не осознает, что она хочет знать его планы? Разве не видит, сидя за этим дерьмовым столом из «ИКЕИ», что им пора переходить на более высокий уровень? Что им нужно двигаться дальше?

Разве Итан не видит, что сейчас, когда у них уже начались отношения, она не знает, как остановиться?

Глава 31

Итан определенно хотел будущего с Наоми. Ему хотелось ездить с ней на отдых, справлять юбилеи, иметь общий почтовый адрес. Он даже предвкушал их первую ссору. Ну, не столько саму ссору, сколько перспективу примирительного секса.

И, конечно, желание обрести все это слегка терзало его, как и понимание того, что существует тысяча людей с менее высокими, чем у него, запросами, с кем она могла бы разделить свою жизнь. Но он уже попытался примириться с этим, потому что скрывать свои чувства от Наоми было равносильно пронизывающей боли в животе, ведь этим утром он так и не сказал ей, что в идеале ему хотелось бы заполнить несколько альбомов воспоминаниями, охватывающими их совместную жизнь. Серьезно, уже четыре часа дня, а он сидит за столом и хрустит крекерами.

Он должен просто сказать, что согласен на все. Нет смысла отрицать это. Итан понимал, что не может принимать решения за нее. Даже те, которые в теории могут облегчить ей жизнь. В любом случае Наоми никогда не поступала так, как сама того не хотела или не считала правильным. Ей никогда не становилось страшно, по крайней мере не так, как ему, когда она ставила перед людьми высокие запросы. Она точно знала, что заслуживает многого.

Итан потянулся за мобильником, но, передумав, взял кружку с логотипом «Доджерс». Это не та тема, которую стоит затрагивать в сообщениях, решил он, делая глоток теплого чая. Он скажет ей все после семинара.

Он взглянул на часы. Пора было выезжать, если он не хочет попасть в пробку. Ему нужно приехать туда пораньше, чтобы встретиться с новой охранницей и ознакомиться с обновленными мерами безопасности вместе с ней и Наоми. Наличие подготовленного специалиста у дверей аудитории – не идеальное решение, но это ответственно и необходимо.

Итан хотел защитить их видение того, что данный курс о современном устройстве интимной жизни дает возможность открыто обсуждать эволюцию романтических отношений. Но как бы он ни хотел сохранить тот уютный, нетрадиционный дух сплоченности, который они создали, ему также хотелось, чтобы все чувствовали себя в безопасности.

Он умял очередной крекер, который окончательно превратил его рот в пустыню. Да уж.

Где-то под грудой бумаг завибрировал его телефон.

Сообщение от Джонатана:

«Экстренное заседание совета. Явись ко мне в кабинет как можно скорее».

Итан вздохнул и отправил в ответ: