Пришельцы

‒ Приеду, прямо вот завтра и приеду, а то в городе я как бы и не нужен.

‒ А внуки?

‒ У них дом, прислуга. Я, как не пришей кобыле хвост, неделю болтаюсь, всем только мешаю.

‒ Да ты брось, сын же, ‒ Михалыч успокаивал друга, но внутри чувствовал, что он прав.

‒ Короче, жди. Знаю, что дороги почти нет, но я проеду.

Вил обрадовался, надо же, грамотный человек приедет, может вдвоём и вытянем, поднимем село. В его мечтах уже колосились поля пшеницы и подсолнечника, жирные пчёлы, как транспортные самолеты, лениво шевеля крыльями, тащили в улья нектар и пергу, по широкой асфальтовой дороге ехал Ур на… Бабах! Раздался грохот, и Михалыч от испуга вскочил со стула, ударившись головой о висевший на стене таз, и выскочил на крыльцо. Во дворе о чём-то спорили работники.

‒ Что за базар, всё сделали?

‒ Не-а, тут работы мало, ‒ вышел вперёд Умар.

Несмотря на наступавший вечер, Михалыч начал давать распоряжения, бегая по двору: подошёл к недострою и, махая руками, как крыльями, жестами доносил суть задания. После начались демонстрация и спешное обучение работников основам работы с инструментами и домашними животными.

Августовское солнце махнуло на прощание озовым платком, и наступил прохладный вечер.

‒ Всё, пожрали и спать, ‒ Вил подбежал к рельсу и ожесточенно заколотил по нему.

С трудом все влезли в избу, в которой жило всегда пять человек. Михалыч не мог заснуть, лежал в темноте и мечтал. Прошло десять лет, деревня возродилась, куда ни кинь взор, всюду достаток. На площади перед клубом памятник, рядом стоят три мужика: двое обняли друг друга за плечи (это Генка и Вил), а в ногах на кортах ‒ Умар. Умар доволен, в белоснежных зубах краснеет зажжённая папироса… От спёртого воздуха Михалыч хотел было выйти на двор, но посмотрев на тела, решил считать про себя и вскоре отключился.

Генка-бобр

Только забрезжил рассвет, как Умар растолкал Вила.

‒ Давай, стрелять идём, бить идём.

‒ Давай, сейчас, ‒ Михалыч встал, на полу спали вповалку дети.

Быстро оделся и вышел в прохладное предрассветное утро. Около дома стояли женщины и мужчины, все ждали.

‒ Умар, что происходит?

‒ Мы слышали далеко шум, все вышли, взяли нож, палка.

‒ Что за шум? Давно?