Пришельцы

‒ Вы какого рожна сели тут?! Бери верёвку и вяжи их, давай, шевелись! ‒ кричит стрелок.

Неуверенно два здоровенных мужика, достав капроновую веревку, приближаются к лежащим на земле. Неожиданно, несколько лежащих резко вскакивают, раздались выстрелы.

‒ Лежать всем, всех положу! ‒ орёт Михалыч и стреляет ещё несколько раз в камни около пленных.

Прошло полчаса, убитые завалены камнями, остальные связаны и лежат. Вил намочил носовой платок и обвязал вокруг головы. Он бледен, губы шепчут неясные фразы, у ног лежит спрей с нитроглицерином. Сидя на глыбе из кварца, стрелок привычным движением прикладывает к глазам бинокль, наблюдая за джунглями. Вил чувствует страх за содеянное, но ещё больше его пугает перспектива нового нападения. Жалости, о которой пишут в книгах, он не испытывал, только страх перед неизвестностью. Страх с одной стороны бодрил и не давал расклеиться, с другой ‒ сдавливал грудь и выжимал пот. Рот сразу лишился слюны, одежда намокла.

Вскоре из пещеры появились остальные члены экспедиции.

‒ Ладно, все, кроме брата, таскать оборудование, ‒ распорядился Генка.

Геннадий Зосимович не просто так дослужился до должности главного геолога горнорудной компании, хватка у него была железная.

Уже через пару часов они добрались до участка на другом берегу реки, где, согласно карте, в далёком будущем должны добывать золото, и обнесли его электрическим забором от животных. Мерно тарахтел генератор, четверо оставшихся в живых низкорослых со спутанными ногами ворочали огромные камни. Зий со здоровяком и высоким парнем разбивали их перфоратором и отбойным молотком. Михалыч ходил вдоль ограждения, всматриваясь во враждебный лес. Прямо у реки Геннадий поставил палатку, в которой колдовал над рудой. Капал на куски кварца, кислотой дробил их, мешал с какой-то химией, смотрел на сколы через микроскоп.

‒ Ну ничего себе, надо же! ‒ слышались крики из палатки.

Вскоре Геннадий возбужденно вышел из своего колдовского шатра, держа в руках куски кварца с мощными желтыми жилами и вкраплениями, один из кусков вообще был наполовину жёлтым.

‒ Да тут самородное золото! Будем брать такие богатые самородки и выносить на ту сторону.

‒ Зачем таскать камни? Тут и отдели, ‒ начал было Вил.

‒ Нет, это целый процесс обогащения, дробить придётся и прочее, лицензию ещё нужно получить… ‒ перечислял грядущие трудности Геннадий Зосимович.

‒ Ты что-то не то городишь, вона есть цельные куски золота почти без вкраплений, да и какая тута лицензия?

‒ Да-да, Вил, ты прав… Это я так, с горяча. Но подумай, как его у нас продать и кому? Сдать как клад, самородки? Не думаю, что прокатит.

‒ Да уж, один геморрой, лучше б растили свиней да мясом сдавали на рынок, ‒ вскипел от такой нудной перспективы Михалыч.

‒ Слаб ты умом, Вил, не обижайся, тут денег горы, ‒ Геннадий улыбнулся, выпятив свои бобровые резцы и развёл руками, показывая то ли кучу денег, то ли кучу навоза, вываленную под огуречную гряду.

‒ Да иди ты, я тут людей убил, а ты ‒ денег много, ‒ Вил вздохнул и отошёл к изгороди.

К концу дня гора самородного золота красовалась перед входом в пещеру. Доставалось оно нетрудно, кварцевые золотоносные жилы выходили прямо на поверхность. Вилу было не по себе. Он столько дней отмечал на карте заброшенные когда-то артелями шурфы, копуши и дудки, из которых во времена НЭПа извлекали золото, а золота в самой ближней точке столько, что на сто лет хватит.

‒ Ну, может, прошвырнёмся ещё на самую богатую точку? ‒ уговаривал Вил брата.