После разгрузки проснулись дети, и женщины ушли к ним, а Михалыч объяснил, что это, мол, цыгане месяц назад прибились, куда их девать.
‒ Это нихрена не цыгане, они тебе врут, ‒ Генка был обеспокоен. ‒ Ты что, не видишь, здоровые какие. Не цыгане, а какая-то сборная по многоборью.
‒ Ладно, расскажу, но ты никому. Иди сядь на летнюю кухню и жди.
Михалыч ударил в рельс, произвел утреннее построение и развод на работы. Большая часть сегодня начала рыть новый фундамент и укладывать туда гранитный плитняк под общежитие для всех. Нужно было успеть до холодов сложить дом, поставить печь и втиснуть туда умаровских земляков. Пока Вил бегал и распоряжался, Геннадий копался с машиной, он где-то на кочках оторвал крепление задней рессоры.
Время уже подходило к полудню, пошёл дождь. Генка-бобр закончил ремонт своего видавшего виды полноприводного «Ниссана» и устало сел под навес летней кухни. Он осматривал родные места: на месте остовов фундаментов вставали дома с палисадниками, по едва заметным в траве и кустах улицам он видел бредущих коров, закрыв глаза, представил старый храм, который ещё не успели взорвать и разобрать на стройматериалы.
‒ Не спи, замёрзнешь, ‒ Вил подсел к брату, дружески приобняв его за плечи.
‒ А, что? Точно задремал, ‒ поднял упавшую на грудь голову Геннадий, и утёрся рукавом.
‒ Хотел историю, слушай, откуда и кто такие эти… ‒ Михалыч не нашёл ёмкого слова и осекся.
‒ Давай, говори. Я-то ехал к тебе одному, а приехал в село.
Вил обстоятельно несколько часов рассказывал о событиях последних дней, он постоянно вскакивал, разводил руками, прыгал, что-то рисовал палкой на пыльной земле и бегал, изображая диковинные события, произошедшие с ним. Генка иногда подпрыгивал и что-то кричал, махал руками, качал головой и под конец, схватившись за голову, прошептал:
‒ Если енто всё правда, то где же эффект бабочки?
‒ Да хрень этот эффект, видишь же, всё балобольство одно. Ты ж, Генка, сам всё видишь.
Тут к ним подошёл Умар, встал по форме, вытянулся и гаркнул:
‒ Начальник, фудамет уклали, как сказал, пятнадцать на двадцать шагов, всё стаскали с мест, где сказал.
‒ А когда жрать? Где доклад, у тебя ж одна дама, ‒ Михалыч на себе руками показал грудь, ‒ на детей и готовку осталась? ‒ Вил взял пустую тарелку и выразительно глянул на её пустое дно и глубоко вздохнул.
‒ Слушай, Вил, дорогой ты мой, ‒ начал с серьёзным видом Геннадий Зосимович и, насупив брови, быстро зашептал, ‒ это ж тема, тут раньше в 20-е годы шурфы били, помнишь?
‒ Да, в детстве, в пионерском лагере, на экскурсии водили по местам старателей.
‒ Да, там искали выходы кварцевых жил, в них находили самородное золото, ломали кварц и отправляли его на обогатительную фабрику, ‒ Геннадий Зосимович был серьёзен, его глаза горели.
‒ Там ещё терриконы пустой породы высотой с сосну стояли, с них камень на дорогу брали, ‒ вспоминал Михалыч.
‒ Тут море древнее стояло, всё занесло осадочной породой, приходилось бить шурфы, а на
ebooksa