Любовь и проклятие камня

Соджун усмехнулся, а усмешка вышла горькая и кривая.

— Зачем? Не ты ли говорил, что владеть мечом бесполезное занятие, и что главное оружие мужчины — ум?

Чжонку покраснел и виновато поклонился.

— Извините меня, отец, за столь нерадивые речи, — сказал он учтиво, — я по глупости то сказал.

Соджун вздохнул.

— Уже поздно, и я устал. Иди спать, завтра договорим, — произнес он.

Чжонку поклонился на прощание и ушел.

«Однако, какой послушный сегодня»,— скользнула мысль в голове. Но тут из комнаты госпожи Елень вышел доктор Хван. Соджун поспешил ему навстречу.

У врача было озадаченное и хмурое лицо. По нему скользили какие-то тени, которые молодому господину разгадать не удавалось.

— Говорите все без утайки, — прошептал Соджун, а горло перехватило.

Доктор глянул на него, вздохнул.

— Ее били, долго били. У нее все тело в синяках. Просто живого места нет. А еще пытали…

— Пытали? — выдохнул Соджун, чувствуя, как слабеют колени.

— Да, щиколотки прижгли, ходить она еще долго не сможет. Как и говорить, — вздохнул доктор.

— Говорить?

— Я уже спросил у ее дочери… эти… солдаты ее петь заставили.

— Петь? — ужаснулся капитан, а рука сама зашарила в поисках меча.

Доктор закивал.

— Я все понимаю, измена, предатели, но она женщина! Ей просто хотелось спасти детей, как и любой другой матери, — проговорил господин Хван, сокрушенно качая головой.

— Вы … многого не знаете.