Информация и человек

Вообще говоря, понятие «подсознание» нельзя понимать как что-то существующее отдельно от сознания и обладающее какими-то своими, специфическими свойствами. Это понятие условное. Просто при выполнении привычных действий – то есть при обработке малых объёмов информации – создаётся впечатление, что всё делается автоматически, без всякого контроля со стороны сознания, хотя это совершенно не так. (Снова вспомним аналогию с перетаскиванием грузов: авторучку или расчёску вы несёте, совершенно не замечая затрачиваемых усилий, но вот усилия для переноса мешка картошки не заметить нельзя.) Тем не менее, иногда очень удобно выделять понятие «подсознание» в какую-то отдельную категорию.

***

Если снова вспомнить всё, что мы говорили об осознании (в главе «О некоторых нюансах противоречивости сознания»), то может сложиться впечатление, что это состояние, когда действия человека определяются подсознанием. В какой-то степени это действительно так. Тем не менее, здесь есть принципиальное отличие. Дело в том, что подсознание контролирует действия для конкретного варианта событий, а не для всей ситуации в целом. А термин «осознание» применим именно к определённой ситуации, когда конкретный вариант дальнейшего развития событий заранее не известен, и надо постоянно переключаться между нужными (хотя и привычными) для данного конкретного момента сценариями действий. Осознание предполагает творческое мышление, то есть состояние, которого напрочь лишено подсознание. Можно сказать, что состояние осознания это ситуация, когда сознание действует совместно с подсознанием. В осознанной ситуации нельзя думать о чем-то не связанном с выполняемыми действиями. Тореадор во время схватки с быком не может думать о чём-то постороннем и совершать правильные действия. Он ни на секунду не может забывать, чем же он в данный момент занимается. И боксёр на ринге, даже если он очень хорошо осознал ситуацию, не может отвлекаться на посторонние мысли. Просто в таких ситуациях малые объёмы информации, которыми оперирует сознание, позволяют мгновенно проанализировать (то есть творчески обработать) воздействия текущей ситуации и принять решение о характере дальнейших действий. А подсознанием человек пользуется, когда вовсе не надо определять дальнейших действий, – они заранее определены для данных условий. То есть, это состояние, когда окружающая обстановка или не меняется, или меняется незначительно. В таких условиях ничто не мешает думать о постороннем, но при этом совершать правильные действия.

***

Можно образно сказать, что сознание – начальник, а подсознание – подчинённый. Пока «подчинённый» – подсознание – справляется со своей работой, его «начальнику» – сознанию – нет необходимости вмешиваться в его дела, но вот он перестал справляться, – и «начальник» берёт управление на себя (как в вышеприведённом примере про траншею, неожиданно возникшую на пути).

2

Зададимся вопросом: а само сознание полностью свободно в своих действиях? Другими словами, есть ли что-то такое, что является «начальником» по отношению к сознанию? Уточним: речь идёт не о подчинении человека внешним обстоятельствам, когда он вынужден поступать против собственной воли, а именно о такой ситуации, когда ничто не мешает ему выбрать то или иное решение. В таком контексте вопрос выглядит совсем странно: если мне ничто не мешает поступить так, как я хочу, то именно так я и поступлю.

Но не будем торопиться с выводами. Вспомним про рассмотренные в вышеизложенных главах различные примеры возникновения всяких «нелогичных» дискомфортов и влечений, заставляющих человека вести себя определённым образом. Напомним, что сознание далеко не всегда может противостоять «требованиям» непонятно почему возникающих ощущений, и человек зачастую вынужден поступать вопреки логике. Разве это не свидетельство подчинения сознания какому-то «начальнику»?

Можно также проанализировать многочисленные высказывания на эту тему великих писателей, философов, общественных деятелей и прочих людей, оставивших заметный след в истории. Так, легендарный древнекитайский мыслитель Лао-Цзы ещё в четвёртом веке до нашей эры говорил: «Побеждающий других силён, а побеждающий самого себя могуществен». Практически то же самое много веков спустя сказал американский общественный деятель XIX века Бичер: «Нет победителя сильнее того, который сумел победить самого себя». Древнегреческий философ Сократ (V век до н. э.) утверждал: «Кто хочет сдвинуть мир, пусть сдвинет себя!» Испанский драматург Кальдерон де ла Барка (XVII век) сказал: «Величайшая победа – победа над самим собой». Согласно мнению Маргариты Наваррской (французская писательница, королева Наварры, XV век), «кто царствует внутри самого себя и управляет своими страстями, желаниями и опасениями, тот более чем царь». Эрнест Хемингуэй высказал такую мысль: «Тот, кто смиряет дух свой, сильнее того, кто покоряет города». Известный английский естествоиспытатель Чарлз Дарвин сказал следующее: «Высочайшая возможная стадия нравственной культуры – когда мы понимаем, что способны контролировать свои мысли».

Есть и более конкретные высказывания, вернее, высказывания о конкретных силах, влияющих на наше поведение. В частности, много высказываний о силе страстей, побуждающих нас поступать совсем не так, как того требует сознание. Французский писатель-моралист Франсуа Ларошфуко пришёл к такому заключению: «Мы сопротивляемся нашим страстям не потому, что мы сильны, а потому, что они слабы». Или, говоря словами французского драматурга Пьера Корнеля, «Сначала в силах мы сопротивляться страсти, / Пока она своей не показала власти». То есть, страстям можно не подчиняться лишь тогда, когда они проявляются не во всю свою силу. В противном случае, как сказал французский драматург Жан Расин, «препятствовать страстям напрасно, как грозе».

Можно привести ещё множество подобных высказываний. Но суть их, применительно к рассматриваемому нами вопросу, будет всегда одна и та же: «начальник» у сознания есть, причём какой-то слишком уж властный. Действительно, не подчиниться воле такого «начальника» может лишь тот, кто ни много ни мало «хочет сдвинуть мир», кто «могуществен», «более чем царь», и, как следствие, такой поступок это «величайшая победа» и даже «высочайшая возможная стадия нравственной культуры».

А вообще-то, несколько странно слышать, что моим сознанием кто-то управляет, да ещё так властно, что противостоять этому практически невозможно. Понятна ещё ситуация, когда я отказываюсь от подсказываемых сознанием действий по той причине, что, скажем, не могу преодолеть собственную лень. В таком случае моим сознанием никто не управляет, даже в некотором смысле наоборот: я вполне сознательно предпочёл делать то, что хочется (наслаждаться бездельем), а не то, что требуют обстоятельства. Но ведь сейчас речь идёт вовсе не о лени, а именно о таком состоянии, когда я не могу не делать чего-то, или даже, согласно вышеприведённому высказыванию Чарлза Дарвина, не могу «контролировать свои мысли». А что это вообще такое – контроль над своими мыслями? Проверка их на соответствие какому-то эталону? Но в таком случае выходит, что этот самый «эталон» мне заранее известен, то есть «нужные» мысли у меня в сознании уже есть, но они как бы не мои, а я должен неимоверным усилием воли сделать «свои» мысли именно такими, как эталон. Получается как в старом анекдоте времён застоя, когда вступающий в КПСС кандидат на вопрос, есть ли у него собственное мнение о деятельности генсека, бойко отвечает: «У меня есть собственное мнение, но я с ним категорически не согласен!».

Ещё раз обратим внимание на приведённые выше высказывания об очень редкой способности «победить самого себя». В них чувствуется какая-то явная недосказанность: здесь говорится лишь о каком-то отвлечённом величии «победителей», а что конкретно приносит такая победа – непонятно. А главное – ни словом не упоминается обо всех остальных людях, то есть о всех тех, кто не в состоянии «победить себя», кто подчиняется страстям, а «собственным умом» живёт лишь иногда, когда эти страсти и прочие мешающие рационально думать ощущения отступают. А ведь таких людей, если верить этим высказываниям, подавляющее большинство. И они не вымирают, живут. Да и просто не понятно, почему тот, «кто покоряет города», слабее того, «кто смиряет дух свой» или того, кто «побеждает самого себя». (Так и напрашивается альтернативная формулировка: города покорять каждый сможет, ты попробуй себя победи.)

Опять же, не совсем понятно, а что же это, собственно, значит – «победить самого себя»? Сделать то, чего очень-очень не хочется делать? Но тогда мы приходим к абсурду. Мне, например, очень-очень не хочется сделать себе харакири, сесть на ежа, и ещё много чего не хочется; и что же, надо неимоверным усилием воли «победить себя» и сделать это? Здесь как-то не напрашивается утвердительный ответ. Вряд ли уместно всегда проявлять запредельную силу воли, иногда целесообразно просто поступать так, как хочется. То есть, возникает вопрос: ну хорошо, допустим, что эта пресловутая победа над самим собой является «величайшей» в смысле трудности её достижения, но является ли она таковой в смысле её полезности? Проще говоря, нужна ли такая победа?

Ещё раз вспомним рассмотренные выше вопросы о реакции сознания на ощущения, являющиеся информацией о возможном начале опасного процесса, о реакции на словесное оскорбление, о чувствах, возникающих при неосознанных действиях, о формировании понятий чести, совести, добра, зла, и т.д. Как уже отмечалось, в подобных ситуациях мозг вырабатывает ощущения, не подчиниться которым крайне сложно. Но ведь сейчас, в сущности говоря, мы снова вернулись к этому вопросу. Всё именно так: мозг, объединив в единое целое множество различных информационных признаков, выдаёт сознанию ощущение, побуждающее человека предпринять определённые действия. Сам по себе процесс формирования подобных ощущений происходит помимо воли и сознания человека. Для сознания такие ощущения как бы навязаны извне, оно зачастую попросту не понимает логики действий, которые эти ощущения побуждают предпринять, но, как мы уже выяснили, подобные действия никак нельзя назвать нерациональными. В подавляющем большинстве случаев они попросту жизненно необходимы.

Так должен ли человек обязательно «побеждать себя»? То есть должен ли он ради собственного благополучия всегда руководствоваться логичными, с точки зрения сознания, представлениями, а всякие непонятные и нелогичные ощущения попросту игнорировать, несмотря на всю их силу? Ответ однозначен: нет.

«Как часто нас спасала слепота, / Где дальновидность только подводила!», – восклицает шекспировский Гамлет, рассказывая своему другу Горацио, как ему удалось избежать смерти. Напомним, что Гамлет в рассматриваемой ситуации действовал, руководствуясь какими-то непонятными и нелогичными ощущениями. («Мне не давала спать / Какая-то борьба внутри. На койке / Мне было, как на нарах в кандалах…») На сознательном уровне он не мог понять, что же его так беспокоит. Но он не стал пытаться «победить себя», а стал действовать, руководствуясь тревожащим его чувством. И спас себе жизнь.

Вообще, в литературе можно довольно часто встретить подобные примеры. В частности, Даниель Дефо, создатель легендарного образа Робинзона Крузо, от имени своего героя говорит именно об этом, причём обстоятельно и подробно, явно не под влиянием эмоций: «В минуты сомнения, когда человек колеблется, когда он, так сказать, стоит на распутье, не зная, по какой ему дороге идти, и даже тогда, когда он выбрал дорогу и уже готов вступить на неё, какой-то тайный голос удерживает его. Казалось бы, всё – природные влечения, симпатии, здравый смысл, даже ясно осознанная определённая цель – зовёт его на эту дорогу, а между тем его душа не может стряхнуть с себя необъяснимое влияние неизвестно откуда исходящего давления неведомой силы, не пускающей его туда, куда он был намерен идти. И потом всегда оказывается, что если б он пошел по той дороге, которую выбрал сначала и которую, по его собственному сознанию, должен был выбрать, она привела бы его к гибели… В минуты колебания смело следуй внушению внутреннего голоса, если услышишь его, хотя бы, кроме этого голоса, ничто не побуждало тебя поступить так, как он тебе советует».

Франсуа Ларошфуко высказал вообще оригинальную мысль: «Бывают случаи в жизни, выпутаться из которых может помочь только глупость». Надо полагать, в данном случае слово «глупость» употреблено в переносном смысле, просто в некоторых ситуациях требуются действия, совершенно необъяснимые с точки зрения сознания.

Ещё раз зададимся вопросом: надо ли стремиться «победить самого себя»? Иногда, очевидно, надо. Но только в тех случаях, когда данная ситуация осознана и вы чётко представляете себе весь процесс достижения «победы». То есть, когда все возникающие ощущения на любом этапе ожидаемы. Если же просто проявлять запредельную силу воли, уповая, что это само по себе обязательно гарантирует успех, то такое поведение очень скоро закончится плачевно. В большинстве случаев главная трудность – это определение правильных действий, а не проявление чудес героизма. Иначе говоря, если просто идти напролом, не обращая внимания на всякие там нелогичные позывы, то подобная стратегия поведения очень скоро приведёт к печальным последствиям.