– Без сомнения, но у них будут все основания для преувеличений, даже для выдумок и откровенной лжи. Суду решать, жить Дрю Гэмблу или умереть, и я ни секунды не сомневаюсь, что его мать и сестра нарисуют портрет потерпевшего самыми черными красками. Это несправедливо.
Джейк ловко распахнул одну из папок и извлек из нее две увеличенные цветные фотографии Джози с распухшим забинтованным лицом на больничной койке. Одну он передал через стол Дайеру, другую судье.
– К чему ложь? – спросил он. – Картина говорит сама за себя.
Дайер уже видел эту фотографию.
– Ты намерен представить это в качестве улики?
– Безусловно, когда Джози будет давать показания.
– Я стану возражать против демонстрации присяжным этого и других снимков.
– Возражай, сколько тебе угодно, ты знаешь, что возражения не будут приняты.
– Я приму решение об этом на суде, – заявил Нуз, напоминая им, что главный – он.
– А девочка? – спросил Дайер. – Полагаю, она покажет, что Кофер подвергал ее сексуальному насилию.
– Да. Кира была неоднократно изнасилована.
– Как мы можем это утверждать? Она делилась с матерью? Еще с кем-нибудь? Как нам известно, она не обращалась к властям.
– По той причине, что Кофер угрожал убить ее, если она это сделает.
– Видите, судья? – вскричал Дайер, вскинув руки. – Откуда нам знать, что ее насиловали?
«Подожди, – подумал Джейк, – скоро ты все узнаешь».
– Это и есть несправедливость, господин судья, – не унимался Дайер. – Они могут говорить о Стюарте Кофере все, что им вздумается, у нас нет способа помешать им.
– Факты – это факты, Лоуэлл, – заметил Джейк. – Они жили в кошмарной обстановке и боялись кому-либо в этом признаться. Такова истина, ее не скрыть и не изменить.
– Я хочу поговорить с девочкой. У меня есть право знать, с какими показаниями она выступит в случае, если я буду вынужден вызвать ее в качестве свидетеля.
– Если ты не вызовешь ее, то ее вызову я.
– Где она?