Когда мы пересекали площадь, я остановилась, услышав исходящий откуда-то, будто из-под земли, звук, похожий на вой.
— Что это?
— Узник, — Сэр Вебрандт кивнул под ноги и столкнул кончиком сапога снег в колодец, который я не заметила. — Они отсиживают здесь заключение.
Я взглянула вниз, но увидела лишь грязную макушку того, кто производил этот вой.
— И что же он натворил?
— Ваалу его знает, миледи. То есть, кто же его знает, миледи, — откашлявшись, поправился он, покосившись в сторону Алекто. — Быть может, и ничего: порой они отсиживают за своих близких.
Аккуратно обойдя колодец, мы двинулись дальше. Краем глаза я заметила еще несколько таких же. И даже когда они скрылись из виду, неприятное тревожное чувство, поползшее по спине от услышанного звука, все не оставляло меня.
— Где же дом Старой Марты? — повернулась я к слуге.
— Вот там, миледи, — указал он. — Но если мне дозволено будет сказать, вы не должны встречаться с этим лекарем.
— Отчего же?
— Оттого что он из Белого города. Люди говорят…
— Люди всегда говорят. Для этого у них есть рты.
Подобрав подол, я двинулась в указанном направлении, Алекто — за мной.
— Он сказал не брать с собой стражу, — робко заметила она, когда сэр Вебрандт и второй рыцарь последовали за нами.
Я приподняла брови.
— Ты же не считаешь, что я настолько безумна, чтобы согласиться встретиться с незнакомым человеком в незнакомом городе с глазу на глаз?
Она опустила глаза, тихо пробормотав:
— Нет, миледи.
Старая Марта оказалась суетливой полной женщиной с красным лицом, не знающей, куда нас усадить — в доме не имелось подходящей мебели, так что в итоге я осталась стоять, а Алекто устроили на захваченной с собой подушке на сундуке. Ее дочь, лет десяти, робко выглядывала из-за дырявой занавески, жуя кончик волос.
— Твой лекарь запаздывает, — заметила я.