Биффи вспыхнул.
— Нет, миледи, хотя я и наслаждаюсь фехтованием куда сильнее, чем считается нормальным у большинства моих соотечественников.
Леди Маккон понимающе кивнула.
Вернулся лорд Акелдама с абсолютно невозмутимым видом. Результатами краткого пребывания вампира среди трутней стали новые атласные брюки и вновь безупречные прическа и галстук. «Как только они это делают?» — мимолетно удивилась Алексия.
— Биффи,
Биффи зарделся, натягивая их одной рукой. Алексия вежливо заинтересовалась чем-то в противоположном углу комнаты.
— Да, но я, гм, был не совсем в своем уме, милорд, когда решил, э-э, нанести вам визит. Думаю, я просто, ну, инстинктивно, — он бросил на леди Маккон взгляд из-под ресниц, — отправился домой.
Лорд Акелдама кивнул.
— Да, мой
— Слишком легко. Особенно в моем измененном состоянии.
Они говорили об оборотничестве Биффи, будто о вечернем злоупотреблении алкоголем. Алексия переводила взгляд с одного мужчины на другого. Лорд Акелдама уселся напротив своего бывшего трутня, прикрыв глаза тяжелыми веками. Его поза была непринужденной, ни о чем не говорящей.
Биффи тоже постепенно обретал обычную элегантность, будто действительно явился с визитом, а не сидел полуголый в разгромленной приемной вампира. Будто не пытался только что убить и его, и Алексию.
Леди Маккон всегда восхищалась способностью лорда Акелдамы оставаться совершенно безмятежным, что бы ни происходило вокруг. Это заслуживало одобрения, как и его бесконечные усилия, направленные на то, чтобы наполнить свой уголок Лондона только красотой и приятными беседами. Но иногда (и ей никогда в жизни не суждено произнести такое в открытую) это попахивало трусостью. Алексия призадумалась, чем по сути является такое игнорирование бессмертными уродливых проявлений жизни — вопросом выживания или узколобостью? Лорд Акелдама очень любил собирать сплетни об окружающем мире, но был при этом словно кот, который развлекается среди бабочек. У него нет нужды вмешиваться, если кто-то отрывает им крылья, — ведь это всего-навсего бабочки.
Леди Маккон решила, что ей следует, пусть только на этот раз, указать вампиру на раненое бескрылое насекомое. Может, бездушность и означает практичность, но вовсе не всегда означает осмотрительность.
— Господа, вы можете отнести мою резкость на счет моего теперешнего положения, но я не в том настроении, чтобы терпеть ваши выкрутасы. Нет, Биффи, я не имею в виду отсутствие на тебе одежды — я о твоем состоянии оборотня. — Мужчины уставились на нее, слегка приоткрыв рты. — Пришло время идти вперед. Для вас обоих. Биффи, у тебя отняли возможность выбора, и это прискорбно, но тем не менее ты не мертв, а, напротив, бессмертен, чего подавляющее большинство людей не может о себе сказать, — тут она обратила сердитый взор на вампира. — И вам, милорд, пора расслабиться. Это не какое-то соревнование, которое вы проиграли. Это жизнь, ну или посмертие — такое, какое есть. И ради всего святого, хватит упиваться своими страданиями!
У Биффи вид стал должным образом пристыженный.
Лорд Акелдама захлебнулся словами.
Леди Маккон склонила голову набок, как бы предлагая ему дерзнуть и попытаться оспорить правоту ее слов. Уж конечно, вампир обитал на этой земле достаточно долго, чтобы знать и понимать себя, другой вопрос, согласится ли он признать вслух неудобную истину.
Мужчины переглянулись, лица у них стали напряженными.
И именно Биффи прикрыл на долгий миг глаза, а потом коротко кивнул.