– Кому больно, а кому и приятно, – женщина отвела руку Суэтина, послюнявила пальцы и приложила их к ссадине.
– Могу оказать неотложную помощь.
– Отложим. На недельку.
– Могу бодягу предложить или мумие…
– Бодягу, Склифосовский, при ушибах прописывают. А тут календулы хватит.
– Есть календула. Пошли!
– Нет, вы лучше даме сюда принесите. Даме идти больно.
– Момент! Я окрылен!
Суэтин сорвался с места и через десять минут вернулся, купив в аптечном киоске настойку календулы.
– Отвернитесь, я переоденусь.
– Не логично: я отвернусь, а вон те пялятся.
– Это для вас не логично, а для них логично. Ну что, Гиппократ, не подскажете, как попасть в Старый Крым? Дом Грина хочу посмотреть.
– Не знаю. Я тут первый день. Впрочем, вон дорога. Пойдем, спросим. Я провожу, – Суэтин впервые глянул ей в лицо и поразился его величавости. Прямо королева! Женщина со спокойной улыбкой смотрела на него.
– К чему бы это: спускаюсь вчера сюда и вижу в небе женскую грудь? – машинально спросил Суэтин. «Где же я ее видел?»
– К нашей встрече. Я вчера видела в небе мужские ноги.
– И вы не замужем?
– Разве только незамужние видят в небе мужские ноги? Интересно, почему из-за женских ног вы теряете голову? Я имею в виду не вас конкретно, а вообще мужчин. Впрочем, было бы что терять.
– Женщине этого не понять, – вздохнул Суэтин (видите ли, она озабочена не конкретными мужчинами, а «вообще»). – Я, пожалуй, с вами поеду. Конкретно – не возражаете? Один мой знакомый, поэт, говорит, что здесь на юге все покрыто ложью. Как загар покрывает тело, так ложь покрывает эту местность.
– Ваш знакомый случайно не Лев Толстой?
– Автобус. Наденьте шлепанцы.