Сердце бройлера

– А если не он твой отец?

– А вот бы сразу и увидел.

– Ты где живешь-то?

– А что?

– Привел бы к тебе Гурьянова.

– Знаешь, что ли, его?

– Немного.

– Понтишь?

– Ей-бо! – рассмеялся Сергей, дернув ногтем верхний передний зуб. – Я с тобой, Семен, арго изучу.

– Чего?

– Да это так я. Значит, привожу. Когда и где?

Они договорились, что Сергей приведет поэта Гурьянова, «папеньку», сюда в пивбар в ближайшую субботу. Если он только по своим поэтическим или другим сердечным делам не будет в очередном творческом загуле. Бабник страшный, пояснил Сергей.

***

– В Читу еду скоро, мать.

– Уезжаешь, сынок? – всколыхнулась та. – Обиделся?

Семен удержал ее за руки.

– Да не обиделся, мать. Брось ты, чего обижаться? С корешем одним за шмотьем к дядь Коле с дядь Шурой смотаюсь. Сюда привезем, продадим. Да и тебе пуховик не мешало бы. Ходишь в зипуне каком-то…

– Ой, спаси и сохрани тебя Христос! Спаси и сохрани! – запричитала, как старуха, мать.

– Да ладно, – поморщился сын. – Спасет и сохранит. Делов-то! Это мы в июле поедем, не сейчас. Всего-то на неделю. А может, и меньше. Если пойдет, заживем тогда!

У матери в глазах не было никакой веры, что они наконец-то «заживут», и это ожесточило Семена еще больше. Ожесточило, непонятно против кого и против чего. Да против всего и против всех! Знакомая всем вещь.