Он наклонился к моему уху и потерся бедрами о мою руку.
– Я так сильно хочу тебя, Лютик, – сказал он низким, слегка хрипловатым голосом. – Я никогда не переставал хотеть тебя.
Я закусила губу. Боже, как приятно мне было это слышать! Как приятно!
– Я тоже, – это все, что я смогла прошептать.
– Скажи мне, что ты моя, – потребовал Карсон.
– Я твоя. Я всегда была твоей, – выдохнула я.
Карсон убрал одну руку с моей груди и, слегка отстранившись, опустил ее к пуговице на моих джинсах. Расстегнул молнию и, стащив джинсы с моих бедер, опустился передо мной на колени, прижался лицом к белому кружеву моих трусиков и вдохнул мой запах. Я шумно втянула в себя воздух и еле слышно всхлипнула. Я была уже насквозь мокрая.
Зацепив большими пальцами мои трусики, он медленно стащил их вниз по бедрам. Они упали на пол, а он посмотрел на меня снизу вверх. Я переступила через джинсы и крошечный лоскуток кружев. На минуту он замер, прижавшись щекой к моему животу, крепко сжимая руками мои бедра. Я провела пальцами по его коротким мягким волосам и посмотрела на него сверху вниз. Его глаза были закрыты, и я хотела спросить его, о чем он думает, но, прежде чем произнести хотя бы пару слов, заметила, что мы отражаемся в зеркале над камином в гостиной части комнаты. Я увидела себя, без трусов. Карсон стоял передо мной на коленях, его голова теперь была опущена ниже, его лицо было на уровне моих бедер. Это зрелище настолько ошеломило меня, что с моих губ сорвался стон.
Карсон раздвинул мне ноги. Почувствовав, как его язык вошел в меня снизу, я вскрикнула.
– О боже, – прошептал он, – твой вкус… ты как наркотик.
А затем он легонько прикусил мой клитор. Я вскрикнула от удовольствия и слегка надавила на его голову, мол, только не смей останавливаться. Потому что если он это сделает, я точно умру. Его язык начал медленно кружить по опухшему крошечному средоточию нервов. Я оперлась на стойку позади себя и сильнее прижалась к его лицу, беззастенчиво желая собственного удовольствия.
– О, Карсон, – выдохнула я, когда он еще сильнее сжал мои бедра и еще плотнее притянул меня к своему лицу.
Блаженство нарастало, а я из-под полузакрытых век смотрела в зеркало перед собой. Комбинация ощущений была настолько ошеломляющей, что когда я достигла оргазма, он был таким быстрым и мощным, что я выкрикнула имя Карсона буквально ему в рот.
Он встал и быстро снял джинсы и, прежде чем я успела сообразить, что происходит, поднял меня на стойку, усадил на самый ее край, схватил презерватив, разорвал упаковку и, надев, вошел в меня на всю длину своего члена.
Я уперлась руками о стойку позади себя, а он мощными толчками раз за разом входил в меня. Он взял мое лицо в свои ладони и впился поцелуем мне в губы; его язык ритмично исследовал мой рот в такт толчкам члена.
Когда он отстранился от меня и прижался лицом к моей шее, я снова смотрела в зеркало позади нас, на этот раз любуясь тем, как напрягаются его великолепные, его мускулистые ягодицы, когда он входил и выходил из меня. Это было так сексуально и красиво, что я не могла отвести глаз.
Его дыхание участилось. Он тяжело задышал мне в шею и, чувствуя приближение оргазма, застонал. Он медленно двигал бедрами, растягивая удовольствие, и, когда поднял голову, на его лице появилась ленивая улыбка. Такая красивая.
Он снова поцеловал меня, глубоко и нежно, затем выскользнул из меня и опустил меня вниз. Взяв за руку, он повел меня в ванную, где снял презерватив. Затем, намочив под теплой водой губку, просунул руку мне между ног, нежно вымыл меня и еще раз быстро поцеловал в губы.
Через пятнадцать минут мы уже были одеты и ели суп и сэндвичи, стоявшие на кухонном столе-островке.
Поев, мы долго сидели и разговаривали, держась за руки. Мы больше не говорили ни о предстоящей операции, ни о деле Джоша. Между нами как будто существовало негласное соглашение, что все это может пока подождать, что для нас важнее познакомиться заново. Этим вечером на первом месте для нас были только мы, только мы одни. И поэтому мы смеялись и болтали о том, что было в нашей жизни, пока мы были в разлуке.