На закат от Мангазеи

22
18
20
22
24
26
28
30

- Так и сделаю, - буркнул Кокарев. – Когда девку найдем.

Они пробирались по топким землям, пересекая череду бесчисленных мелких речек и ручейков, обходя заросшие мхом болота и гладкие зеркала небольших озер. После того как они вброд пересекли устье мелкой реки, перенеся на плечах нарты и снаряжение, берег постепенно становился суше. Теперь вместо чавкающей жижи под полозьями нарт появился слежавшийся песок, а вместо мхов и лишайников по тундре были разбросаны маленькие, до пояса, корявые березы и лиственницы. Редколесье становилось все гуще, и когда они добрались до узкого залива, то увидели на его берегу сплошной бурелом из сгнивших деревьев, кустарников и принесенного морем почерневшего мусора. За заливом чернела сплошная стена обрыва, испещренная глубокими трещинами, по которым карабкались разноцветные полосы скудной растительности.

Лодку они нашли у самой воды, до половины занесенную песком и илом. На ее дне еще белели кости, разгрызенные и растасканные дикими зверями.

- Вот здесь она лежала, - сказал Шубин. – Сверху были навалены какие-то тряпки, несколько шуб.

Кокарев осторожно поковырялся палкой в куче сгнившего тряпья.

- Нет тут больше ничего, - сказал Шубин. – И не было.

Воевода отбросил палку и осмотрел окрестности.

- Дикий берег. Засады здесь устраивать милое дело.

- В городе мне говорили, - сказал Макарин, - что после исчезновения каравана воевода Троекуров устроил поиски. И ничего не нашел. Как он мог пропустить это место?

Кокарев хмыкнул.

- Поиски воеводы Троекурова не выходили дальше Собачьего озера. А это день пути отсюда. Сюда он даже и не думал соваться. Боялся напороться на немирных самоедов. Я хотел было помочь, но он мне это дело не доверил. Сказал, что сам справится. Я тогда только прибыл, мало еще что знал, вот и не стал соваться.

Хадри подбежал к Шубину и что-то тихо ему стал говорить. Шубин послушал и повернулся к остальным.

- Хадри говорит, что она даже не приближалась к лодке. Остановилась вон на том пригорке, постояла и поехала дальше вдоль берега залива, вглубь.

- Получается, что ей нужна была не лодка, - сказал Макарин. Он посмотрел, куда указывал Хадри. Бурелом там казался совсем непроходимым. – Что в той стороне?

- Ничего особенного, - ответил Шубин. – Залив вдается в берег версты на три. И на всем этом протяжении с одной его стороны скалы, с другой – кустарниковая чащоба. Там пройти-то сложно, не то что проехать.

- Но девка как-то проехала, - сказал Кокарев. – И видимо она точно знала, куда.

Они долго пробирались вдоль берега, медленно, старательно огибая завалы сгнивших бревен и поваленные деревья. Иногда приходилось останавливаться и убирать с дороги выдранные с корнем кусты, чтобы олени могли пройти, а нарты проехать. Залив становился все уже, и все выше нависали над ними черные скалы противоположного берега. Бурелом стал совсем непроходимым, олени все чаще артачились, мотая головами и отказываясь идти дальше. Поэтому Макарин совсем не удивился, когда за очередным скопищем гнилого березняка, они увидели брошенные нарты.

Все еще запряженный в них олень стоял, понурив рогатую голову, и ощипывал лишайник с ближайшего пня. Ириньи видно не было.

- Понятно, - сказал Шубин. – дальше оленям ходу совсем нет. Она пошла пешком. Нам придется сделать также.

Двоим казакам Кокарев приказал сторожить упряжки, разжечь костер и готовить еду к их возвращению.