— Ни за что.
Северянка все еще помнила, как тряслись ее маленькие руки, когда она день за днем рубила дрова, а мышцы горели так сильно, что она с трудом засыпала. Шейн не знала, специально старая карга мучила ее или хотела заставить отступить. Но через три недели детские руки покрылись мозолями, и она смогла вонзить топор в полено, даже не вспотев.
К двенадцати годам Шейн стала лучшей воительницей своего поколения. Настолько хорошей, что произвела впечатление даже на бабушку.
Шейден все время был рядом. Бросал ей бурдюк с водой с края площадки для боя. Щипал, если сестра засыпала на заседаниях совета. Он карабкался за ней по стенам крепости на вершину сторожевой башни, растягивался рядом на холодных каменных плитах и поправлял Шейн, когда та придумывала созвездия, названия которых не смогла запомнить.
— Вон гигантский морской змей, он хочет раздавить Рокриммон мощными челюстями.
Шейден откинул с лица растрепанные волосы.
— Это не змей. Это лук созвездия Девы-воительницы. Той, что защитила острова Несокрушимых от атаки сотни кораблей, стрелы его могли пробить самый толстый корпус.
Шейн сморщила нос, разглядывая звезды.
— А мне кажется — на змею смахивает. Может, это Дева — покорительница змей? Величайшая Военная предводительница всех времен с поясом из змеиной кожи и боевым топором…
— А вон там, наверное, ее большая круглая голова, — отозвался Шейден, кивая на низко висящую над горизонтом луну.
— Из лучших воинов всегда получаются лучшие Военные вожди, — засмеялась Шейн.
— Отец говорит не так. Он твердит, что быть вождем означает не только сражаться.
— Жаль, но я просто безнадежна. — Шейн показала брату язык. — Запомнить все законы, соглашения, имена всех этих душных послов…
— Может, ты запомнишь, если перестанешь звать их Лисомордым и Смердячим Барсуком, — поддразнил ее брат.
Шейн засмеялась вместе с ним. Ей предстояло стать следующим Военным вождем, порой ответственность тяжким грузом давила на нее и с каждым годом была все весомее. Но здесь, наверху, с Шейденом Шейн было легче. Оставались лишь они, звезды и ночная мелодия Рокриммона — потрескивание дров в кострах дозорных, плеск волн, на которых качались корабли у причалов далеко внизу. Шейден всегда показывал ей язык, когда знал, что сестра вот-вот сморозит какую-нибудь глупость. Но та все равно ее произносила.
Каждый раз, когда ее одолевали сомнения в том, что она не годится на роль Военного вождя, Шейн вспоминала о брате — своем зеркальном отражении, кто был способен на все, чего не могла она.
— Смотри: Влюбленные, — улыбнулся брат, указывая между зубцами крепостной стены на две яркие звезды над морем, что сияли над далекими волнами. Всегда рядом.
— Это не Влюбленные, — фыркнула Шейн, приподнявшись на локтях. — Это Близнецы. Ты и я. Неважно, что я родилась первой, все равно мы близнецы. Мы должны править вместе. На мне, чур, все веселье — завоевания и церемониальные битвы, а ты займешься всякой скукотой.
— Эй! — Брат сунул ей в лицо сапог, Шейн бросилась на него, и они, смеясь, покатились кубарем.
И Шейн поверила — хотя бы ненадолго, — что они с братом неразделимы, ничто не способно встать меж ними.
ebooksa