— Он умеет в голову залезать.
— Я так и понял, но я, кажется, не думал о своем отчестве. Да и зачем мне о себе по отчеству думать?
— Ну-ка, расскажи все по порядку с самого начала и не суетись, — приказным тоном произнес Михаил.
Андрей как мог в деталях поведал ему всю историю с того момента, как их заселили в ячейку до того, как Черный Бог выпустил пленника из клетки. Тот внимательно слушал рассказ и почти не прерывал его вопросами. Когда Андрей закончил, Михаил сохранял молчание, думая о том, что услышал.
— Так где может быть мой сын? — произнес Андрей.
— Я откуда знаю? Ты сказал, что он из дома убежал? Говоришь, пришел домой…
— Да, домой из пищеблока, а на моем этаже самосбор и дверь открыта.
— Постой… — Михаил вновь нахмурился. — Ты раньше не говорил про самосбор.
— Разве? — Андрей вновь окунулся в воспоминания, но мысли путались друг с другом. — На пути в ячейку был сигнал самосбора, и я укрылся выше. А когда пришел, дверь была открыта, там везде кровь и следы самосбора. И ликвидаторы их жгли. А потом мне их старший сказал, что Коля с Сашкой общался, а Сашка к чернобожникам ушел. И мой сын тоже.
— А когда ушел то?
— Ну вот когда я за концентратом ходил.
— До или после самосбора? Они не сказали?
— Нет, — глупо ответил Андрей, хлопая ресницами.
— А ты и не спросил?
— Нет…
— А может он и не ушел никуда, а на самосбор решил глянуть?
— Да нет, я же его учил…
— Учил-не учил, — перебил его Михаил, — а люди каждый день открывают, чтобы с иными во время самосбора поговорить, — он несколько секунд строго глядел на Андрея, но потом поменялся в лице. — Вообще странно, конечно.
— Что именно?
— Что тебе не сказали, когда он ушел — до или после. Или во время, — он задумался. — Пацана в любом случае можно было выловить, потому что далеко он уйти не мог. Может его самосбор забрал?