— А усадьбу вы его не спалили случайно? — Настасья шмыгнула носом, спустилась с крыльца и поставил свое гигантское ружье, прислонив к стене дома.
Я сначала хотел ответить, но Гиена ткнул меня локтем в бок, и я осекся. Настасья обошла кругом машину, поцокала языком, шикнула на Кузьму, когда тот открыл рот. Он сразу пришиблено втянул голову в плечи.
— В хлев поди хотел гостей отправить, забулдыга приблудный, — бормотала Настасья себе под нос. — Никакого понимания… Надо скотину подоить. Корма задать. Борщ вчерашний вроде оставался еще, есть поди хотят, щеки ввалились вон. Отогнать машину бы в сарай, а то увидят на нашем дворе, хату спалят, угольков не останется…
Кузьма на цыпочках пошел к сараю, откинул деревянную задвижку, распахнул двери. Подошел ко мне.
— Там справа хлам всякий свален, ты смотри, аккуратнее, — прошептал он мне на ухо.
Я снова сел за руль и аккуратно загнал «Руссо-балт» в сарай.
Честно говоря, я уже не очень понимал, что происходит. Ясно было только одно — наконец-то ничего опасного или двусмысленного. Меньше чем через четверть часа Настасья загнала нас в дом, плюхнула на стол кастрюлю с вчерашним борщом и несколько подсохших горбушек. Отогнала половой тряпкой пытавшегося увязаться за нами Кузьму. И ушла куда-то по своим делам.
Борщ был холодным, с застывшими кусочками оранжевого жира, бульон загустел. Но было реально пофиг. Никогда в жизни не ел такого вкусного борща! Хотя нет, пожалуй, он разделит пальму первенства с банкой стремной тушенки, которую я сожрал в одну каску, после того, как четыре дня провел на свалке в пригороде одного жаркого южного поселения.
Впрочем, я несправедлив. Борщ и в самом деле был вкусный, уверен, мне он даже сытому бы понравился. Хотя нам и пришлось хлебать его всем четверым ложками из одной кастрюли. Впрочем, представляя сложности с мытьем посуды в суровых условиях, я даже не задумался роптать по этому поводу.
— Ну? — сказал я, сыто цыкнув зубом и посмотрел на Гиену. — Почему ты вдруг взялся нам помогать?
— Так ты же сказал, что у тебя для меня есть какое-то предложение, — сказал Гиена и простодушным таким взглядом посмотрел мне в глаза.
— Гиена, ты вроде не дурак, — я усмехнулся. — Ты же понимаешь, что я тебя просто разводил?
— Так я и тогда понял, — Гиена облизал ложку и положил ее на стол. — Только ты попал больно метко. Я еще у старого козла этого понял, что лучше я тебе помогу, только сразу что-то смелости не хватило.
— Что так? — хмыкнул я.
— Ты же меня, почитай что от смерти спас, — продолжил Гиена, не обратив внимания на свой вопрос. — Ну когда у сортира чуть не задушил. Я валялся в отключке с разорванным вроде как горлом, так мужики из Охранки через меня перескочили вслед за Тимохой, а один ему в затылок пальнул, походя так. Прямо на углу. И они дальше вас ловить побежали.
— Что-то я ничего не понял, — я почесал лоб. — Так кто там в кого стрелять начал и почему?
— Сначала стрелять начали Рыбацкие, — Гиена хлопнул ладонью по столу. — У них старые счеты, они давно у нас хотели станцию отжать. Батю кто-то из них застрелил. А Веню, Тимоху и рыжего — Охранка положила. Я их разговор только немного слышал, им эта сука Кира что-то по рации передала, и они тебя ловить ломанулись. А Аркаша, гад, их на грузовике своем привез. Давно подозревал, что он Охранке продался, жаль, что раньше его не придушил, может сейчас все бы живы были… А я оклемался и к Ибрагиму. Укрой мол, так и так. Он раньше был нормальный мужик, но когда сюда Матонин приехал, какая-то петрушка с ним начала происходить, как подменили человека. Ну, ты сам видел… Цыгане эти еще кровниками оказались Рубиновых… Короче, все пошло по борозде, куда ни кинь. Я думал, когда все уснут, забраться в подвал и тебя освободить. Только ты как-то сам справился, да еще и устроил там трам-тарарам с медведем. Я тоже думал, что надо шум какой-то поднять, и под это дело со склада четыре гранаты стянул.
Я слушал его сбивчивый рассказ, изо всех сил борясь со сном. Сытый желудок заставил веки тяжелеть просто со страшной силой.
— А Матонин этот… — Гиена несколько раз сжал и разжал пальцы, будто кого-то душит. — Его уже и травить пытались, и стрелков нанимали, и бомбы метали, ничего этого гада не берет. Сучье племя, как и все Матонины. Принесло же его сюда на наши головы.
— А Беки почему ему служат? — спросил я.