— Где-то две тысячи соболей, — сказала Натаха. — Тот заказ, про который нам Фрол говорил, как раз покрыл бы нам все расходы, и еще подъемные бы остались… Только не можем же мы опять прийти к Фролу?..
«Интересное дело, — подумал я, но вслух ничего говорить не стал. — Вроде как, центральной власти тут не сложилось, а вот некая местная валюта есть… Надо будет потом расспросить кого-нибудь знающего поподробнее». Вслух сказал другое:
— Ха, Натаха, а ты представь себе рожу Фрола, если мы прикатим, такие опять и скажем: «Так, старикашка, нам вчера какие-то черножопые помешали договорить, что там за заказ с перегоном скота?»
— Послушайте, а зачем нам вообще Фрол? — спросил Бюрократ.
— Что? — Натаха нахмурила брови. — Ну… Он знает нужных людей, которым нужна помощь, за которую они готовы заплатить…
— Так он же сказал, кто заказчик, — Бюрократ потер переносицу, как будто пытаясь найти на ней очки. — Питомник Бесстужевой-Вавиловой. Что нам мешает прийти туда самостоятельно и заключить с ними договор напрямую?
Глава 14. Ученый мир как он есть
— Грузовик не дам, — сказал Епифан, выслушав наш план добраться до Кольцово. Развел руками. — Топлива нет. Лошадей могу дать.
— Лошадей даже лучше, — сказала Натаха. — Тогда мы можем по тракту не ехать, на нем может быть засада. Вряд ли Матонины быстро забудут наш шумный побег.
— Боюсь, что я… — Бюрократ замялся. — Я не уверен, что очень хорошо держусь в седле…
— Ты никогда не ездил верхом? — брови Натахи удивленно взлетели вверх. — Это же детская забава! Все умеют ездить верхом! Это же как плавать!
— Ну я не то, чтобы совсем не умею… — Бюрократ потупился. — Когда я был ребенком, меня дважды водили на ипподром. Но не могу сказать, что я опытный наездник…
— Подберу тебе тишайшего мерина, Клаус, — Епифан рассмеялся. — Пупыню. Он не даст тебе с себя свалиться, даже если ты запаникуешь.
Вообще-то я тоже был не то, чтобы опытным наездником. С лошадями мне приходилось иметь дело, конечно, еще когда я срочником на границе с Монголией служил. Мы у пастухов брали коняшек покататья, когда свободное время было. Но вроде никаких проблем мне эти животные не доставляли, так что я промолчал. Ну, верхом так верхом.
Мне досталась рыжая кобыла по прозвищу Солнце. Епифан вручил мне повод, предупредив, что дама она норовистая, так что глаз да глаз за ней нужен. Я погладил ее по огненной морде, она скосила на меня лукавый глаз и боднула в плечо. Вроде как, это хороший знак…
Натаха взлетела в седло здоровенного черного Рамзеса, выражением морды и общими повадками похожего на тиранозавра, а Гиене достался пестрый бело-серый мерин по прозвищу Пятнашка. Кажется, такая масть как-то называлась, но в этом вопросе я никогда не был особенно силен.
Первое время мы ехали молча. Я просто следовал за черной лоснящейся задницей коня Натахи. Все мое внимание уходило на то, чтобы не дать рыжему Солнцу отвлекаться, чтобы схрупать куст вкусной медуницы или задрать хвост и пуститься в рысь вообще в какую-нибудь другую сторону. Но через час дороги и я, и Бюрократ попривыкли к этим транспортным средствам, и неспешная дорога по холмам с перелесками даже начала доставлять удовольствие. Солнышко припекало, птички пели. Красота…
Я притормозил свою кобылку и поравнялся с мерином Бюрократа.
— Так это получается, что Россия не принимала участия в первой мировой? — спросил я, вспомнив ночной разговор.
— Первой мировой чем? — нахмурился Бюрократ. — Промышленной выставке? Я не настолько знаток, но вроде принимала. Это же еще в девятнадцатом веке было… Или вы про первую научную конференцию?