То самое чувство

Одеваясь в гардеробе и покидая школу, я стараюсь успокоиться, чтобы не показать Никите – сегодня он впервые встречает меня возле школы, – что я расстроена. И, кажется, мне это даже удается.

– Привет! – улыбается он, когда я иду к нему, и целует, когда я приближаюсь. – Можем ехать?

– Аха, – я киваю и сажусь в машину.

Пока он обходит ее, чтобы сесть за руль, я, не отрываясь, смотрю на входную дверь школы, проверяя, не появится ли на крыльце Вика. Но нет.

– Куда поедем? – спрашиваю, хотя хочется мне спросить совсем о другом.

Но не начинать же с избитой, заезженной сериалами и прочими драмами главных российских телеканалов, фразы "Ты ничего не хочешь мне сказать?", опускаться до такого я не готова.

В дороге он сосредоточен на управлении "Фордом", и я могу наблюдать за ним. Ищу какие-нибудь намеки в его поведении, выражении лица, указывающие на то, что он что-то скрывает от меня. И не нахожу. Да и глупо было на это рассчитывать. Что, интересно, я ожидала увидеть – бегущую красными буквами строку на его открытом лбу? Ну как можно быть такой наивной? И глупой.

*

Мы заезжаем к нему домой, где он поднимается в квартиру – я остаюсь сидеть в машине, – переодевается из костюма, в котором посещает универ, в джинсы и короткую стеганую куртку, а потом едем в Торговый центр.

Не торопясь, обедаем на фудкорте, а я жду, что вот сейчас он мне всё расскажет. Но он молчит. Допиваем чай и идем на этаж мужской одежды – ему нужен новый ремень.

– Кира, у тебя все нормально? – спрашивает он, повернувшись ко мне лицом, когда мы едем на эскалаторе вниз. – Ты какая-то не такая. Чересчур задумчивая, нет?

– Нет, ничего, все в порядке, – я делаю над собой усилие и улыбаюсь.

Кажется, получается у меня неплохо, потому что он отворачивается и больше подобных вопросов не задает, и подозрительных взглядов в мою сторону не бросает.

Ремень он выбирает достаточно быстро, чему я несказанно радуюсь: шоппинг – это совсем не моё. Походы за обновками для подруги Юльки всегда были для меня наихудшей из пыток. Я устаю уже на третьем бутике и плюхаюсь на первый попавшийся пуфик, томительно ожидая, когда же уже можно будет уйти. За покупками для себя я люблю ходить с мамой. У нее отличный вкус, и мы всегда быстро определяемся с выбором. С Юлькой же или с Алисой шоппинг неизменно заканчивается ссорами и спорами, что мне идет, что мне стоит носить и прочая мозговыносительная ерунда. В итоге я ухожу злая и с пустыми руками.

Учитывая педантичность и некоторую занудность Никиты, которую я успела в нем заприметить, я опасалась, что меня ожидает примерно то же, что и с перфекционисткой Юлькой, и еще сильнее опасалась, что он станет спрашивать моего совета. Я в женских-то шмотках не разбираюсь, а уж в мужских тем более. Но он выбрал сам, и лишь уже по пути на кассу поинтересовался у меня, нравится ли? Я отвечаю кивком.

Решив оставить машину на паркинге ТЦ, мы идем прогуляться по сумеречному городу. Я люблю свой город, особенно зимним вечером, подцвеченный огнями и фарами машин, но сегодня мне не до его красот. Чудесный вечер мне отравляют мысли о том, что Никита так и не говорит мне об их с Викой разговоре.

Мы успеваем прошагать пару кварталов, когда он вдруг останавливается передо мной и говорит:

– Кир, ну серьезно. Что не так? Ты весь вечер как не со мной.

– Ничего.

– Неправда. Отвечаешь односложно, улыбаешься через силу, в мою сторону даже не смотришь. Что случилось?