— Подожди, — шепнул, склонившись к уху самому — и мурашки побежали по спине от того, как пронеслось его дыхание по виску.
Леден потянул в сторону, к завалинке, и усадил на скамью тёплую, ещё не остывшую после целого дня под светом Дажьбожьего ока, которое нынче не иначе сам Ярила раскалял.
Сердце то замирало, то принималось вновь стучать, словно сумасшедшее, пока шла Елица ту сажень в сторону от двери, чувствуя, как сжимают пальцы Ледена её ладонь, тут же вспотевшую. Неладное с ней начало твориться после всего, что должно было их с княжичем сблизить, да разделило только, кажется. Совсем неспокойно стало с ним, будто девчонкой она была, которая после гуляний на Купалу ждёт, что вот-вот пожалуют к отцу сваты. Она села, повинуясь велению Ледена, и подняла на него глаза в ожидании, не зная, что сказать. Княжич обернулся коротко в сторону мужской избы и пробормотал тихо:
— Пусть Перун молнию на голову уронит тому, кто сейчас мешать вздумает.
Елица улыбнулась невольно.
— Чего хотел, Леден?
Он провёл ладонью по поясу своему и нащупал на нём нож небольшой, какого ещё не приходилось у него видеть. Да и маловат, для его-то руки — почти целиком в ладони крупной помещается. Он отстегнул застёжку хитрую и протянул оружие в красиво украшенных костяными пластинками ножнах Елице.
— Вот. Не хочу, чтобы ты теперь без него оставалась. Свой-то тот, заморский, потеряла? А управляться с ним поучу тебя, если хочешь. Хоть ты и так ловка. Только опыта нет.
Уж, верно, последнее нападение Димины на Елицу к той мысли его привело, что без ножа справного ей теперь никак. Да она и сама уже не раз успела подумать, что будь при ней отцовский кинжал — так она лучше сумела бы с травницей потягаться.
Елица протянула руку и приняла от княжича подарок.
— Спасибо. Только… — она усмехнулась. — Только учить меня не надо. Я…
— Хочешь, Брашко прикажу? — кажется, Леден вмиг разгадал её отказ.
Не могла она представить теперь, как будет науку постигать, что помогла бы ей с ножом умело обращаться. Помнила она уроки Отрада: там ведь и притиснет к себе порой, и обхватит крепко, силясь опрокинуть или пленить. Как будет она такое терпеть — рядом с Леденом? Руки его на теле, дыхание его близко-близко. Соприкосновения кожа к коже. Мучение одно.
— Да, Брашко пусть учит.
Она подняла взор на княжича, ожидая увидеть на его лице обиду. Но он только усмехнулся горько: и правда ведь, понял всё. И, кажется, сам же надеялся, что она откажется принимать его уроки.
— Тогда в дороге и начнёте, как повод будет находиться, — вновь поменялся тон княжича, словно небо ясное тучами затянуло.
Он встал, ведя пальцами по поясу своему, раздумывая о чём-то. Собрался уже уходить. Елица поднялась тоже, крепко сжимая подарок его в ладони. Ойкнула, как Леден резко повернулся к ней, будто вдруг ещё что сказать захотел. Столкнулась с ним, когда шаг назад он сделал.
Ладонь большая прижалась к пояснице, тесно, горячо. Грудью почувствовала Елица, как ходят рёбра его при дыхании. Перед глазами качнулось всё, поплыло куда-то. Она вцепилась в запястье княжича, чтобы убрать руку его, но передумала и за рубаху на груди ухватила. Взгляд Ледена такой необычный, словно внутри льдинок пламя колыхалось, опрокинул её в пьяную бездну, как в багульника заросли. Она потянула княжича на себя, неотвратимо, не желая отпускать. Опустила взор на губы его. Ощутила только прохладу их вечную — так близко — когда сам он вперёд подался.
Отрава. Отрава для души — сладкая, как вино южное, молодое, что порой привозили отцу купцы в дар. Когда так успело случиться? Как настал тот миг, что удержаться нельзя от того, чтобы дотронуться до него — хоть на мгновение одно. На пару ударов сердца. Ещё ближе губы княжича, дыхание его частое. И волосы его светлые, подхваченные ветром, касаются висков, скул...
Елица выдохнула медленно, выпустила ткань из пальцев и разгладила на широкой груди. Леден убрал ладонь, чуть скользнув ею по талии. И просто ушёл, ничего не сказав, не взглянув лишний раз. Через двор — неверным шагом, словно мёда крепкого испил на пиру.
ebooksa