— Ты хранишь гримуар в ящике для полотенец?
— Готов поспорить, что твой спрятан в исподнем, — как-то ловко угадал Фентон.
— За кого ты меня принимаешь? — презрительно фыркнула я и мысленно поставила галочку, что белый гримуар следует перепрятать в место понадежнее одежного сундука, стоящего в изножье кровати.
Если бы старая ведьма Розалинда, в смысле, уважаемая бабуля, при жизни догадывалась, что ее уникальную колдовскую книгу завернут в плотненькие панталоны и прикроют ночными сорочками, немедленно переписала бы завещание на моего папеньку.
Прежде чем положить сверток на стол, Фентон вытер столешницу ладонью. Развернул замшевый отрез. Темный гримуар был полностью окован серебром и напоминал шкатулку. В сложном узоре угадывались запирающие магические символы, а в центре зияли две круглые дырки.
— Ему нужна жертва, — объявил ведьмак, наблюдая, с каким пристальным вниманием я разглядываю этот кладезь вражеских чар.
— Нет уж. Ни одной капли крови Истванов не упадет на темную книгу, — категорически отказалась я принимать участие в очередном изуверском ритуале. Знаю этих темных: сначала просят кровушкой покормить, а потом и палец отчекрыжить. — Пойдем за белой книгой. Она не кровожадна.
— В этом гримуаре знания клана за триста лет, — заметил Фентон.
Умеет же подлец найти нужные слова, чтобы соблазнить девушку на непотребство. Совершенно точно, предки не одобрят, что я согласилась с такой позорной проворностью:
— Давай ритуальный кинжал.
— У меня есть нож.
— Надеюсь, не кухонный?
— Охотничий, — уточнил Фентон и двинул обратно к шкафу, видимо, чтобы предъявить этот, прости господи, заменитель ритуального артефакта.
— Ты им кого-нибудь уже резал? — с подозрением прищурилась я.
— В смысле, кроме хлеба и умертвий? — не понял ведьмак.
— Давай лучше кухонный нож, — немедленно решила я. — Мне только дырочку в пальце проковырять.
— Ножи здесь тупые и ржавые.
— Темный, как ты вообще до верховного дожил? — проворчала я и, сердито выдернув из пучка острую шпильку с круглым стеклянным шариком-навершием, ткнула в палец. Было скорее неприятно, чем больно.
Тяжелая капля упала на оклад, стремительно разлетелась тонкими линиями, обводя зашифрованные в узорах магические символы. И на этом дело закончилось. Гримуар сам себя не раскрыл.
— И? — не поняла я, подозревая, что охочим до чужой крови предкам не хватило жертвы.