Дамы тайного цирка

Вдалеке зазвонили колокола. Одиннадцать. И вдруг, как будто её подводило зрение, Лара увидела, как колонны на фасаде дворца пошли рябью. Сначала искажение было слабым, как круги по воде от брошенного камешка. Но за несколько секунд волны стали расходиться шире, будто что-то пыталось прорваться сквозь нарисованную декорацию. Свет уличных фонарей померк, загудели провода, и на глазах у Лары внушительное здание с колоннами отступило на второй план. На его месте появилось гигантское круглое шапито с роскошным золотым входом, который начинался раскрытой пастью Дьявола.

Лара ахнула. Пасть Дьявола. В точности такая, как описывали Сесиль и Барроу. Лара обернулась: на углу улицы Вивьен ей продолжала мерещиться фигура женщины, стоявшей в ожидании под погасшим фонарём. Лара некоторое время глядела в ту сторону, чтобы продемонстрировать, что не отступит. Даже напрягая зрение, она не могла разобрать, была ли это та самая женщина с кладбища Пер-Лашез.

Послышался мерный гул, как будто включили после долгого перерыва люминесцентные лампы. На дороге к двери появились четыре пары столбов, газовые фонари освещали путь. Цирк с вывеской «ДНЕВНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ» окончательно приобрёл чёткие очертания, будто улучшилась резкость картинки. Лара посмотрела на свой билет. Если сейчас бросить его на землю и убежать, это место исчезнет? Мысль о побеге была соблазнительна, но Лара не упускала из виду фигуру женщины на тёмной улице. Придётся либо войти в Тайный Цирк, либо встретиться лицом к лицу с тем, кто её ждёт, допуская, что это та самая женщина. Нет уж, безопаснее было бы оказаться внутри цирка.

Лара поморгала и снова оглядела возникшее перед ней здание. У неё на глазах только что материализовался целый цирк, заняв место парижской достопримечательности. Лара осмотрелась. Официант в соседнем бистро продолжал переворачивать стулья, словно площадь перед ним ничуть не изменилась. Без билета, вероятно, так и было.

– Ради бога, заходите или уходите.

У столбов Лара увидела клоуна с куклой в руках – его же миниатюрной версией. Доро. Благодаря дневнику Сесиль Лара словно уже была с ним знакома.

– Да, вы. – Большой и маленький клоуны были одеты одинаково, полностью в белое: и грим, и костюм, и феска.

Где-то над ней негромко заржала лошадь. Живых лошадей тут не было, это статуи оживают?

Лара в изумлении покрутилась вокруг себя, как Дороти, только что попавшая в страну Оз.

– Мисс Барнс, – кукла махнула ручкой на дверь, – сюда, s’il vous plaît[19]. – Клоун двинулся к Ларе, кукла задумчиво посмотрела на него. – Я – Доро. Ну или он. – Крохотная деревянная ручка ткнула назад на большого клоуна, а тот протянул руку за Лариным билетом.

Ларе не хотелось его отдавать.

– Билет вам не принадлежит, – напомнил кукольный Доро резким тоном.

Тот же страх Лара испытывала перед входом в фальшивый дом с привидениями на Хэллоуин. Она ожидала развлечения, но в то же время смутно побаивалась, присутствовало некое фоновое ощущение надвигающейся опасности. Лара кивнула, вручила большому клоуну билет, и бумажный прямоугольник тут же растаял в его руке. Лара ступила на ковёр, и позади неё он начал сворачиваться, от этого возникало неприятное предчувствие, что билет, возможно, был в один конец. Она сглотнула, сожалея о своей импульсивности. Надо было сказать Гастону. Но что бы они с Барроу сделали? В этом измерении здание цирка не существовало по-настоящему. А они не получили приглашения.

После гигантской пасти Лара прошла сквозь трёхметровые арочные двери, и створки захлопнулись за её спиной. Перед ней открылся коридор – не какой-то обыденный старый коридор, а широкий и просторный, за многочисленными окнами сиял свет – притом что в Париже была ночь. Из-за обилия золотых барельефов на стенах Лара на мгновение усомнилась, цирк это или Версальский дворец. Она двинулась дальше и обнаружила несколько примыкающих комнат с дверями по центру. Таких дверей было девять: тоже арочные, покрытые белым лаком, открытые настежь. Вычурные инкрустации из сусального золота и дверные ручки выглядели воплощённым рококо – палитра цветов как витрина кондитерской. Пол под ногами Лары был чёрно-белый, ромбами, по ту сторону ближайшего дверного проёма узор сливался в однотонную головокружительную спираль. Стены сводчатой галереи были окрашены в белый, золотой и цвет морской волны. Их украшали белые и золотые барельефы, а с потолка свисали тяжёлые хрустальные люстры – Лара насчитала не меньше сотни, и в их многократно отражённом свете всё вокруг бликовало и переливалось.

Тогда она и заметила, что все цвета немного ненатуральные, как в фильме 1960-х в формате «Техниколор»: синева и золото подчёркнуто яркие. Откуда-то исходило свечение, словно все предметы были в смягчённом фокусе. Этот мир выглядел ненастоящим, как пластилиновая кукольная анимация. Возможно, Жиру своей «капельной» техникой пытался передать этот эффект. В каждой комнате Лара видела разные развлечения: гадания, тир, лотки с пирожками и другой едой – даже чувствовала запах попкорна. Все приборы и механизмы, хоть и очень изящные, были старыми, словно их установили в период Прекрасной Эпохи, – Лара как будто шла по мемориальной капсуле. Местами здесь пахло, как в застоявшемся доме, запертом на зиму, в котором пытались быстро навести лоск.

Каждая комната была раскрашена в яркие цвета, как макаруны. В следующей комнате у дверей их поприветствовал другой аромат – сладкий.

– Что это пахнет? – Лара посмотрела вниз на маленькую куклу.

– Расплавленный шоколад, сказал бы я, хотя я не чувствую запахов.

Лара сделала глубокий вдох.

– Боже, это потрясающе.