– Я тоже не верю. – Ник кладет отвертку на подоконник и обнимает Любу за плечи. – Кажется, ремонту конца не будет. Устала?
– Немножко. – Она прижалась к его груди. – Ну, хоть помещение на квартиру стало похоже. Пол чистый, мусор весь вывезли. И даже на кухне подключен холодильник, а в нем есть сок. Боже, на что похожи мои руки? Самойлов, тебе не совестно? Заставляешь меня работать. Посмотри на мой маникюр. Стыд и позор.
– Знаешь, после того, что ты делаешь со своими руками у горелки… И тебя никто не заставляет. И тяжести поднимать не смей!
– Раскомандовался. Ну что, давай собираться по домам?
– Угу.
– Коля… Коля, перестань! Ну что ты делаешь? Я два часа мыла пол и таскала мусор. Я потная и грязная. Да прекрати же ты! С ума сошел. Тут даже кровати нет! Коля!
– Пол чистый, и я буду снизу, – скороговоркой проговорил он, целуя ее в шею.
– Давай хоть в душ сходим… Коля… Паразит!
– Потом в душ… – Он стащил с нее заляпанную пятнами краски футболку. Его – похожая, только в два раза больше размером и темно-синяя, летит на пол следом. – Иди сюда, садись на меня…
– Ты ненормальный. Ты извращенец! Ты… сделай так еще раз…
На них обоих джинсы – старенькие, потертые, с прорехами. А выше талии – голое тело и сплошной простор для рук и губ. Она выгибается на нём, задевая его грудью. Он чувствует, что еще чуть-чуть – и терпеть боль и дискомфорт от плотного шва ширинки, о которую трется эта бесстыжая кошка, станет невозможно. И жар ее тела он чувствует даже сквозь все слои джинсовой ткани.
– Приподнимись, давай снимем… – хрипит он.
А она вдруг спохватывается.
– Ник, а у тебя есть?.. С собой?
– Нет. – Он, казалось, тоже опомнился. – Не взял. Не… подумал.
– Тогда лучше не стоит. Всё равно через несколько дней переедем, и тогда уже… Чуть-чуть подождать.
– Я не могу ждать, – простонал он. Расстегнул пуговицу на ее джинсах. – Пожалуйста…
– Коля… Я не хочу больше пить таблетки. Я после них не очень хорошо себя чувствую…
– И думать забудь. Никаких гормональных таблеток.
– Коля, ну как же?..