– Я позабочусь. – Он стаскивает с нее джинсы вместе с трусиками.
– Коля…
– Не переживай, я обо всем позабочусь. – Он снял свои джинсы.
– Коля!
– Женщина, доверься мне, – Ник опрокидывает ее на себя. – Я выйду. Перед. Из… Я не кончу в тебя. Всё будет в порядке. Давай… Иди ко мне… Да, вот та-а-ак…
Надо сказать, что, несмотря на все приятности, этот вид контрацепции Любе не понравился категорически. Это же было отдельное наслаждение: чувствовать, как он пульсирует внутри, вздрагивает всем телом, стонет в ухо. А вместо этого она созерцает его содрогающуюся спину, слышит хриплое дыхание.
– Я пол мыла-мыла… А ты его снова испачкал.
– Ты зараза, – обессиленно вздохнул он.
– А ты не мог потерпеть пару дней!
– Не мог. – Ник повернулся к ней, обнял. Поцеловал в висок. – Прости меня. Я больше не буду.
– Ну-ну…
– Ты сегодня рано, доченька. А где Коля?
– Коля сегодня изображает из себя мастера. Он собирает собственноручно кровать.
– А сборку оплатить? – поинтересовался Станислав Александрович.
– Это не по-пацански, – махнула рукой Люба. – Хотя, по-моему, ему просто нужен повод – купить пива, позвать Дэна и Виктора. Ну, может, сообща пару ножек и прикрутят.
Отец понимающе улыбнулся. Люба, снимая обувь, пояснила:
– Нет, ну а что? Если ему так хочется поизображать мастера на все руки – не буду Кольке мешать. В кои-то веки можно полежать в ванне, сделать маску для волос…
– Какая у нас дочь мудрая. И разумная. И в кого бы это?
– Ну, мудрая в тебя, а разумная, видимо, в меня, – парирует Вера Владимировна, выходя в прихожую.
– И не поспоришь.