– Такой! Когда ты забываешь обо всем! – Он обхватил ее лицо ладонями, не позволяя отвести взгляда. – Такой, какой ты была только что! Когда тебе плевать на все – на обстановку, на то, как это выглядит, на… на всё! Когда только одно имеет значение для тебя. Я! Я, чёрт побери! Когда ты меня так хочешь, что забываешь обо всем! Ты хоть представляешь, что я при этом чувствую?
– А что ты чувствуешь?.. – Что-то неуловимо изменилось в глубине синих глаз.
– У меня башню сносит, Любка… – Он шумно выдохнул. – От тебя. От того, что ты меня ТАК хочешь. Пожалуйста… – Он приблизил лицо к ее, глаза в глаза. Погладил большими пальцами идеальные скулы. – Пожалуйста, не стыдись этого. Не стыдись НАС. Того, что между нами происходит. Того, что мы так хотим друг друга так, что нам плевать на всё. Пожалуйста…
Она, словно заворожённая, кивнула.
– Ты хочешь меня?
Еще один медленный, заворожённый кивок, не отрывая взгляда от его глаз.
– Покажи как…
Они по-прежнему смотрят в глаза друг другу. Он чувствует как коснулось его бедра ее колено, отведённое в сторону.
– Да, вот так… – выдохнул он ей в губы. – Ты же знаешь, что я сейчас буду делать?
У нее уже нет сил даже кивнуть – она просто опускает ресницы в знак согласия.
– Ты хочешь этого?
Еще одно движение чёрных длинных ресниц.
– И я хочу.
А потом он стянул с нее серое трикотажное платье, щёлкнул застёжкой бюстгальтера. И она осталась совсем голой. Обнажённая, с закрытыми глазами и разведёнными бёдрами. С ума сойти. Такая откровенная в своём желании. Только для него – такая.
В одно движение Ник стащил толстовку.
– Малыш, приподнимись.
Она послушно приподнимает бёдра. Ник прикрывает толстовкой диван под ней. Последняя здравая мысль: а вдруг они испачкают светлый бежевый диван? Дэн его живьём съест. А потом он опускается на колени перед ней. Прощай, разум. Встретимся позже.
– Положи мне ноги на плечи.
Она упоительно послушна. А он подсовывает ладони ей под ягодицы, обхватывает идеальные полукружия, словно берет в руки чашу. И испивает из нее.
Во второй раз не так. В первый раз для него было потрясение, откровение. В этот раз – чистейшее наслаждение. Упивается влажной нежностью кожи, запахом… его вообще никак нельзя описать – только наслаждаться. Какой же он был дурак, что раньше не… Нет, не так. Где она была раньше, чтобы он мог познать это с ней? Потому что только с ней можно вот так. Оказывается, когда ты делаешь хорошо другому человеку – то и сам нереально кайфуешь. Постепенно что-то начинает туго закручиваться изнутри – на собственные движения губ и языка, на ее ответную дрожь и звук царапающих обивку дивана ногтей.