– У… уходи, – простонала она из-под подушки. – Уходи, прошу тебя…
Но я не ушел, хотя в первую секунду это и показалось мне самым правильным решением. Если Тайра хочет лежать здесь и плакать в полном одиночестве, то это, в конце концов, ее дело. Успокоится и перестанет, как тогда, на борту веганского грузовика. И все же что-то подсказывало мне, что теперь все иначе. И не только наши с ней отношения, ставшие в последнее время куда ближе, нет. Раньше Тайра могла утешаться скорой местью, а за ее спиной стояла вся мощь Республики, раньше она была сильной женщиной, попавшей в непростую ситуацию, но и только. А что теперь? Теперь у нее не осталось ничего и никого, она объявлена вне закона и не может вернуться домой. Бросить Тайру одну в ее горе показалось мне слишком жестоким.
Я не стал больше ничего говорить (ну что тут скажешь!), а только осторожно взял руку женщины в свою. Кожа Тайры была горячей, на ее ладони я успел заметить следы ногтей.
– Отстань, – возмутилась она, но как-то вяло. – Отцепись от меня, слышишь?
Я не ответил, но и пальцев женщины не отпустил. А она больше не протестовала, да и руку отнять не пыталась, а только лишь вздрагивала от рыданий, уткнувшись лицом в кровать. Я убрал подушку с ее затылка и принялся гладить по голове. Душу переполняла щемящая нежность.
Сколько это длилось – не знаю, но вдруг, проглотив очередной всхлип, Тайра резко подскочила на кровати, и в следующую секунду я уже обнимал ее, крепко прижавшуюся к моей груди.
Успокоилась женщина нескоро, и даже тогда еще долго продолжала шмыгать носом. Я терпеливо ждал, не представляя, что еще можно сделать, и глядя поверх черного затылка на странную зордскую картину, отнятую у Грогата и его бойцов. Тайра повесила ее над кроватью в первый же день нашего путешествия к Ангилье. Даже зная, что там изображено, я не мог разобрать ни единой детали. Наверное, нужно быть зордом, чтобы получать удовольствие от всей этой мешанины красок и ломаных линий.
Тайра особенно глубоко вздохнула, и скосив глаза вниз, я увидел, что веки женщины опущены. Утомленная горем и слезами, она заснула. Ну и хорошо. Поспать ей сейчас точно не повредит.
Очень медленно и очень осторожно, чтобы не разбудить, я опустил Тайру на койку, накрыл одеялом и вышел из кубрика, не забыв напоследок притушить свет.
Кажется, думал я, стоя у входа в капитанскую рубку и никак не решаясь войти, я сделал для женщины все, что мог. А вот сделал ли я достаточно – это уже совсем другой вопрос.
Глава 4. Выяснение отношений
Оставив за кормой Кер-5, мы с Борком снова, как когда-то давно, будто бы и вовсе в другой жизни взяли курс на Землю. И хотя казалось, что на этот раз нас уже ничто не сможет остановить, до точки перехода все еще оставалось целых восемь дней, так что я не спешил расслабляться. Галактика таит в себе миллионы смертельных опасностей, мало ли, что еще может произойти, особенно посреди набирающей обороты гражданской войны. Несколько раз датчики "Прескалисты" засекали впереди по курсу объекты, напоминающие формой зордские крейсера, но всякий раз это оказывались всего лишь их обгорелые и смятые взрывами остовы. Они медленно дрейфовали вдалеке, черные и безмолвные, и одним своим видом навевали мрачные мысли. Как же тонка та преграда, думал я не раз, которая отгораживает нас от гибельного холода космоса… Как, в сущности, беззащитны мы, плывущие по его бескрайним волнам…
С каждым новым спокойным днем перелета мое волнение только росло. Да, пока нам везет не встретить ни одного врага, но кто знает, долго ли продлится такая удача?
А вот Борк, снова оказавшись в родной стихии, заметно повеселел. Я давно не видел его настолько довольным. По-моему, еще там, на далеком Ефронесе, впервые увидев зеленые борта и плоскости "Сна Прескалисты", друг влюбился по уши. Корабль стал для него всем: домом, верным помощником, надеждой на лучшее и даже, наверное, живым существом. Вновь обретя совсем было потерянную "Преску", он радовался, будто ребенок, хоть и старался этого не показывать. Может быть, именно желание еще раз испытать ее в деле и стало для моргла последним аргументом, когда он согласился помочь Тайре и ее матери. А может быть, все дело в том, что об этом попросил его я?
Так это или нет, а отношения с фемократками в целом и семейством Джу в частности у Борка оставались довольно прохладными. Это сквозило в его совершенно, казалось бы, дружеском тоне, во взглядах, что он бросал на Тайру, когда та оказывалась в поле его зрения, в жестах…
Впрочем, женщина эти дни почти не выходила из кубрика, занятая своими мыслями. А когда мы все-таки пересекались за завтраком или в коридоре корабля, Тайра сразу же отводила глаза и в разговоры вступала очень неохотно. По-моему, ей все еще было стыдно за свою недавнюю слабость.
А еще с женщиной начало твориться что-то странное. Насыщенный оранжевый цвет ее кожи сменила сначала нездоровая желтизна, а потом и вовсе мучнистая бледность. Происходило это постепенно, а Тайра попадалась мне на глаза нечасто, так что я долго не мог понять, что же именно в ней изменилось, списывая замеченное то на вечернюю усталость, то на недостаток света. Борк всерьез взялся учить меня пилотированию, да и физические упражнения никто не отменял, и в кубрик я возвращался чаще всего уже за полночь. При тусклых дежурных лампах много не высмотришь.
Так могло бы продолжаться еще долго, но однажды перед сном я все-таки рассмотрел женщину при ярком освещении. И обомлел.
Мне как раз надо было заменить сгнившую гайку в креплении кровати, и я возился с инструментами, когда Тайра вернулась из гигиенического отсека.
– Ты что, заболела? – невольно вырвалось у меня при первом же взгляде на ее лицо.
ebooksa