Ключевые слова — «по соглашению с Дзержинским»…
Начальник Регистрационного управления РВСР Аралов отвечал за постановку агентурной разведки и контрразведки, а член РВСР Смирнов, заведующий политотделом Восточного фронта, непосредственно руководил контрразведкой, ЧК и военными трибуналами этого фронта.
На состоявшемся вскоре совещании председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский, С. И. Аралов, А. П. Розенгольц и военный консультант Окружного отдела ВК РВС Восточного фронта Н. Н. Асмус обсудили вопрос о слиянии органов ВК и ЧК, действующих в РККА. В принятом постановлении предусматривалось, что все фронтовые и армейские ЧК «переходят» в состав Военного контроля РВСР, который «реорганизуется» в «Особый отдел», выполняющий задачи по ведению в армии агентурной разведки, контрразведки и борьбы с подрывной деятельностью. Предполагалось, что его личный состав должен быть «очищен от продажных элементов» — под ними подразумевались военспецы — и укомплектован за счет «исключительно партийных работников». Постановлением в очередной раз определялось двойное управление военной контрразведкой — теперь уже «Особым отделом». Эти органы в войсках подчинялись политическим комиссарам и работали под контролем фронтового «Особого отдела». В частности, политкомиссары армий назначали «заведующих» «Особыми отделами» армий, но с обязательным утверждением их кандидатур фронтовым «Особым отделом». Для «чистки» и реорганизации отделов Военного контроля предполагалось образовать комиссию из трех человек, состав которой следовало согласовать с председателем ВЦИКа Я. М. Свердловым — таким образом, решение межведомственного характера поднималось на высший государственный уровень.
Между тем большинство практических вопросов оставались открытыми: как должно идти слияние органов ВК и ЧК, какой должна быть структура нового органа? Главное, останется ли «Особый отдел» в РККА или станет частью ВЧК?
Девятнадцатого ноября ВЧК направил губернским, фронтовым и армейским ЧК циркулярную телеграмму № 6366 за подписью Ф. Э. Дзержинского и начальника Иногороднего отдела ВЧК В. В. Фомина. В ней объявлялось о роспуске выполнившей свою задачу «Прифронтовой ЧК» и о том, что «отныне существуют только такие комиссии: ВЧК как центральный орган, губчрезкомы, уездчрезкомы, фронтчрезкомы, армчрезкомы». Армейские чрезкомы подчинялись фронтовым, фронтовые — ВЧК. Кроме того, они «подчинялись» еще и военному ведомству. Циркуляр заканчивался категорическим указанием, что «роспуск ЧК производится исключительно ВЧК». Хотя кроме губернских чрезкомов телеграмма была адресована ЧК Южного, Восточного и Северного фронтов и восьми армий, это не означало, что между ВЧК и указанными комиссиями действующей армии уже существовали непосредственные отношения и организационное единство. Впрочем, эти отношения были установлены достаточно быстро.
В конце ноября состоялась 2-я Всероссийская конференция чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем. В резолюции «Об армейских ЧК в действующей армии» конференция постановила «организовать» при фронтах и армиях чрезвычайные комиссии для обеспечения РККА «пресечения всяких попыток контрреволюционеров к провокационным выступлениям», наносившим вред «делу защиты РСФСР». ВЧК совместно с военным ведомством поручалось «выработать точные инструкции для фронтовых и армейских ЧК». Для руководства армейскими и фронтовыми комиссиями существовавший в центральном аппарате ВЧК военный подотдел был реорганизован в военный отдел во главе с М. С. Кедровым, однако при том эти ЧК были подчинены также и «военному ведомству».
«Категорически отрицаю предъявленные мне обвинения. Заявляю, что вся моя жизнь и преданная работа в партии большевиков в течение 38 лет является убедительным опровержением предъявленных обвинений».
Двадцать третьего ноября из Москвы на Южный фронт выехала «Комиссия по ревизии и реорганизации Военного контроля и армейских чрезвычайных комиссий» — М. И. Лацис, заведующий бывшим военно-политическим отделением Оперода А. Г. Васильев и секретарь Московского комитета РКП(б) Р. С. Землячка. Направление поездки обусловливалось тем, что обстановка на Южном фронте, превратившемся в главный фронт республики, после ряда военных неудач стала угрожающей. 26 ноября ЦК РКП(б) принял постановление, потребовав от РВС и командования, всех армейских коммунистов «добиться коренного перелома на Южном фронте». В постановлении указывалось на необходимость принять решительные меры против изменников и саботажников, всех нарушителей дисциплины, трусов и шкурников: «Красный террор сейчас обязательнее, чем где бы то ни было и когда бы то ни было, на Южном фронте… Ни одно преступление против революционного воинского духа не должно оставаться безнаказанным».
На Южном фронте впервые была практически воплощена идея создания нового органа — Особого отдела, куда входили отделы разведки и контрразведки, следствия и ЧК. Опыт его организации содержал в себе ряд важных моментов. Во-первых, при фактическом слиянии ЧК и ВК не претерпела существенных изменений организационная основа отдела Военного контроля, предназначенного для решения контрразведывательных задач. Во-вторых, четко определено, что Особый отдел, существуя при РВС фронта, одновременно входил в систему ВЧК. То есть были практически отработаны те направления, которые фактически оставались открытыми на совещании Дзержинского с членами РВСР.
«Из своего опыта пребывания на Восточном фронте в качестве председателя прифронтовой чрезвычайной комиссии Лацис вынес однозначный вывод — ЧК должна безраздельно господствовать в сфере применения тайных средств и методов. Только тогда, по его убеждению, можно не беспокоиться, что эти средства и методы противники Советской власти используют в своих целях… Обобщив известные примеры, он повел обработку руководителей ВЧК и мобилизовал их на борьбу с военной контрразведкой. Эти действия во многом поддерживал Дзержинский… Волевой, жесткий в своих решениях Лацис стал инициатором и главным действующим лицом этой кампании. Ввязавшись в „драку“, он не учитывал, а может быть, сознательно упускал из виду ликвидацию к концу октября контрразведывательных аппаратов Всероссийского Главного штаба и Высшего военного совета, где как раз и трудились военспецы, и то, что его противниками в итоге оказались коммунисты, то есть преданные, по убеждению Лациса, люди. „Порочность“ их была лишь в том, что они служили в Военном контроле Реввоенсовета и допускали возможность использования пусть и проверенных, но „спецов“. Поэтому Лацис все делал для полного устранения оппонентов. Не постеснялся использовать даже центральную прессу. В правительственной газете „Известия ВЦИК“ он опубликовал статью под названием „Трудноизлечимая язва“, где дал односторонние, далекие от объективности оценки Военного контроля, дискредитировал без разбора всех его сотрудников. В заключение публикации автор утверждал, что поручили „охрану наших военных тайн нашему противнику“. Комментарии, как говорится, излишни…»[99]
Характерно, что впоследствии такая безосновательная публичная критика контрразведки стала возможной лишь в конце 1980-х — начале 1990-х годов.
Вернувшись в Москву в первой половине декабря, Лацис направил в РВСР «Докладную записку о реорганизации Военного контроля», предлагая следующий план построения «нового аппарата надзора за армейской средой»: при ВЧК создается «специальный военный отдел, стоящий во главе всей фронтовой работы»; при каждом фронте и при каждой армии организуются особые отделы, подчиненные: армейские — фронтовому, фронтовые — военному отделу ВЧК; в тылу работу особых отделов должны выполнять военные отделы, создаваемые при каждой уездной и губернской ЧК; руководителем Военного отдела ВЧК должен стать член РВСР, вводимый в Коллегию ВЧК. Одновременно Лацис представил и проекты «Положения» о фронтовых и армейских особых отделах.
Двенадцатого — тринадцатого декабря эти документы обсуждались в Реввоенсовете. В обсуждении участвовали главком И. И. Вацетис, члены РВСР С. И. Аралов, К. Х. Данишевский и И. Н. Смирнов. Они согласились с идеей организации Особого отдела путем объединения Военного отдела ВЧК и ВК РВСР, поручив общее руководство члену или представителю РВСР, с вводом его в коллегию ВЧК. Однако свое согласие они оговорили условием, что органы разведки должны быть переданы Полевому штабу и Регистрационному отделению РВСР. Были утверждены проекты «Положения» о фронтовых и армейских особых отделах, предложенные Лацисом.
Кстати, именно в это время, 3 декабря, опытный и авторитетный руководитель Военного контроля М. Г. Тракман был переведен на работу в Эстонию, где 29 ноября была провозглашена «Эстляндская трудовая коммуна» — социалистическая республика, в состав правительства которой он и вошел. Республика просуществовала недолго, и Тракман оказался на работе в Сибири, где до 1937 года возглавлял «Запсибкрайздрав».
Двенадцатого декабря Дзержинский телеграфировал Троцкому о своем желании утвердить кандидатуру руководителя Военного отдела ВЧК Кедрова в качестве заведующего «в целях персонального объединения Военного контроля с Военным отделом ВЧК». Лев Давидович тогда разъезжал по наиболее опасным участкам фронта, его отсутствие существенно ослабляло позиции Военного контроля…
Семнадцатого декабря Аралов пригласил на заседание РВСР «для окончательного рассмотрения вопроса о ВК РВСР» членов «Комиссии по ревизии и реорганизации…» — М. С. Кедрова и нового начальника отдела ВК В. Х. Штейнгардта, который прибыл на заседание с проектом «Положения об Особом отделе», то есть соответствующим образом измененным ноябрьским вариантом «Положения о Военном контроле». Уточнения в нем были следующие: органы ВК переименовывались в особые отделы; вместо «иностранных военных шпионов» было записано более широкое понятие «неприятельские шпионы»; общее руководство возлагалось на члена РВСР, входящего постоянным членом с правом решающего голоса в Коллегию ВЧК; непосредственное руководство всеми сухопутными и морскими особыми отделами сосредоточивалось в Управлении Особого отдела при РВСР; Военный отдел ВЧК, фронтовые, армейские и пограничные ЧК объединялись с органами ВК; отделение военной цензуры переходило в Регистрационное управление РВСР… В общем, составители документа до конца отстаивали самостоятельность контрразведки, допуская лишь ее символическую связь с ВЧК. Однако никакого действия эти предложения уже не возымели.
Девятнадцатого декабря 1918 года состоялось заседание бюро ЦК ВКП(б) с участием В. И. Ленина, где, как написано в протоколе, «слушали» вопрос «О военном контроле». Было принято постановление, в котором говорилось, что «по вопросу об объединении деятельности ВЧК и Военного контроля решено согласиться с положением, выработанным при Реввоенсовете. Заведующим Военным контролем назначить т. Кедрова, если не встретится возражений со стороны Реввоенсовета…».
На заседании, проведенном в ночь с 26 на 27 декабря, члены РВСР приняли решение о назначении Кедрова начальником уже не Военного контроля — этот термин ушел в историю, но Особого отдела. Притом оговаривалось, что «общее руководство Особым отделом по указаниям Реввоенсовета Республики лежит на члене РВСР Аралове»[100], который входит «постоянным членом с правом решающего голоса в коллегию Всероссийской чрезвычайной комиссии».
ebooksa