Уже в середине июня здесь были сделаны первые шаги по созданию органов борьбы с вражеским шпионажем — контрразведывательного заслона на всей линии мятежного района от Вологды до Астрахани, причем контрразведке изначально придавался характер политического органа. Главное правление контрразведки Восточного фронта было размещено в Казани, где находился штаб фронта, и подчинялось непосредственно Реввоенсовету. Перед Главным правлением были поставлены задачи организовать разведывательную и диверсионную работу в тылу врага, вести борьбу с подрывной деятельностью агентуры противника, а также создать местные контрразведывательные отделения при штабах армий и в важнейших городах — в том числе Вологде, Вятке, Екатеринбурге, Челябинске, Симбирске, Нижнем Новгороде, Царицыне, Астрахани и других. Областные контрразведывательные учреждения должны были быть организованы в Иркутске, Ташкенте и Владивостоке.
В соответствии с приказом РВС фронта сотрудниками контрразведки могли быть только коммунисты. Первым начальником Главного правления стал М. А. Фаерман, бывший в октябре 1917-го комиссаром Петроградского градоначальства и Центрального комитета по делам военнопленных. О том, что с этих постов он был снят за взяточничество, стало известно с некоторым опозданием — после того, как в середине июля товарищ Фаерман скрылся с полученными деньгами.
В Опероде назначили нового начальника Главного правления, своего сотрудника, но пока тот добирался до Казани, РВС Восточного фронта утвердил в этой должности М. Ф. Алтухова, большевика, заместителя Фаермана. Алтухов оказался достоин своего предшественника: в начале августа, в дни поражения красных войск под Казанью, он бежал, бросив на произвол судьбы Правление контрразведки, вследствие чего часть документов попала в руки белых.
Подобные «казусы» не способствовали укреплению авторитета нового контрразведывательного органа. К тому же после принятия 29 мая 1918 года ВЦИКом постановления о принудительном наборе в Красную армию ее социальный состав резко изменился, так как, во-первых, начался большой приток крестьянства, а во-вторых, пришли, зачастую без всякого своего на то желания, военспецы. В этих условиях возникла потребность в создании контрразведывательных органов, скажем так, «нового типа» — для активной, жесткой и решительной борьбы не только со шпионами, но и с контрреволюционерами, и с прочими антисоветскими элементами в армии.
Поэтому в июне — июле по инициативе политических комиссаров (а не «сверху», как это обычно бывает!) на Восточном фронте начали создаваться армейские чрезвычайные комиссии, сформированные заново или на базе местных ЧК. Чрезвычайные комиссии, как известно, имели гораздо более широкие полномочия — и в первую очередь карательные, — по сравнению с Военным контролем или Регистрационной службой.
Недаром в «объявлении» (интересное название!), опубликованном 23 февраля 1918 года в «Известиях ЦИК», было указано без всяких экивоков:
«Всероссийская Чрезвычайная Комиссия, основываясь на постановлении Совета Народных Комиссаров, не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме
Армейские ЧК имели все права карательного органа, вплоть до применения высшей меры наказания — решение об этом принималось большинством голосов членов комиссии. Ну а раз это была ЧК, а не просто «военная контрразведка» в любом из ее прежних вариантов, то наряду с борьбой со шпионажем и контрреволюцией военные чекисты выявляли и пресекали воинские преступления, оказывая помощь командованию в укреплении боеспособности частей и соединений. Заметим, что подобная практика, не в столь, разумеется, жесткой форме, без «беспощадного уничтожения на месте», прошла через всю историю советской военной контрразведки, что, в принципе, особо не подчеркивалось. В настоящее же время органы обеспечения безопасности в войсках вообще являются наиболее эффективной структурой в борьбе с преступностью в вооруженных силах…
А далее, совершенно логично, Совнарком образовал Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией на Чехословацком (Восточном внутреннем) фронте — таким образом, впервые, говоря современным языком, была выстроена «вертикаль», при которой задачи по контрразведывательному обеспечению войск на всех уровнях решались чекистами. Во главе этой ЧК был поставлен член коллегии ВЧК, один из организаторов Красной гвардии в Петрограде Мартын Иванович Лацис.
«Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом — смысл и сущность красного террора».
Шестнадцатого июля председатель Совнаркома Ленин подписал постановление СНК:
«Для успешной борьбы с возрастающей контрреволюцией на Восточном внутреннем фронте, в связи с чехословацким выступлением, Совет Народных Комиссаров поручает Лацису организовать при Совете Народных Комиссаров Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией на чехословацком фронте.
Все комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Советах прифронтовой полосы подчиняются непосредственно ей»[88].
Новообразованный орган назывался также «Прифронтовой ЧК», потому как основной его задачей были объединение и координация деятельности чрезвычайных комиссий прифронтовой полосы. В скором времени «вертикаль» получила свое очередное логическое продолжение. 29 июля, для «повышения эффективности деятельности фронтовых и армейских чрезвычайных комиссий», в центральном аппарате ВЧК при Отделе борьбы с контрреволюцией, которым ранее руководил Лацис, был создан военный подотдел, реорганизованный в декабре в военный отдел. Одновременно по инициативе реввоенсоветов и политотделов непосредственно в армиях Восточного фронта — их было пять, они получили соответствующие номера, именуясь «советскими армиями», — начали создаваться свои «чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией».
Лацис был введен в состав РВС фронта. Разобравшись в делах, он пришел к выводу, что армейские ЧК и подразделения Главного правления контрразведки нередко занимаются одним и тем же, дублируя друг друга, и поставил вопрос о необходимости «разделения труда». Понять, как будет осуществляться подобное «разделение», можно, если знать «кредо» Мартына Ивановича:
«Больше всего его удивляло и вызывало негодование использование бывших офицеров в системе секретных служб. Высокопоставленный чекист доверял исключительно своим соратникам по большевистской партии, членом которой состоял с 1905 года. Он даже имел определенные трения со своим близким товарищем Дзержинским, когда последний не поддержал его настойчивые требования об удалении из ВЧК левых эсеров после известной дискуссии о заключении Брестского мира.
Лацис однолинейно воспринимал слова, сказанные В. И. Лениным на митинге-концерте сотрудников ВЧК, что верность — главное качество чекиста. Верность трактовалась им как членство в партии, будто это гарантировало от предательства. Все впоследствии опубликованные его книги и статьи пронизаны данной идеей»[89].
Как видно, прецеденты руководителей контрразведки Восточного фронта большевиков М. А. Фаермана и М. Ф. Алтухова Лацисом в расчет не брались…
ebooksa