Она вздохнула.
– Видите ли, мне не было резона делать это – денег Роберты мне все равно не видать.
СИ и сержант никак не отреагировали на это заявление.
– Понимаете, – продолжила Катрин, – Роберта на меня обижена. Когда она родилась, в силу тех обстоятельств, о которых вы знаете, я была вынуждена отдать ее на воспитание своей бабушке. Ну, как бабушке. На самом дела, это была сестра моей матери, значит, она мне тетка – детей у нее не было и жила она в глуши. Она была рада, да и я была уверена, что Роберте у нее будет лучше. Я приезжала к ней, навещала, когда могла, но это получалось не очень часто.
Сержант Дэй шумно вздохнул, не в силах сдержать негодование. Катрин задумчиво посмотрела на него.
– С тех пор я много думала, почему так поступила с Робертой. В сущности, ничто не мешало мне оставить ее при себе – она родилась в законном браке… Просто я довольно быстро поняла, что не создана быть матерью. Некоторые женщины говорят, что полюбили и приняли своих детей не во время беременности, а после, как только увидели их, но во мне эти чувства так и не проснулись… Хотя я ждала, что некий мощный инстинкт и во мне пробудится. Но месяцы шли, а кроме раздражения я ничего не испытывала. С младенцем нелегко, знаете ли.
Сержант Дэй громко вздохнул еще раз и немного закатил глаза, даже не пытаясь скрыть осуждение. Слушать такие признания от женщины было выше его сил.
Катрин тем временем продолжила, обращаясь к СИ:
– И примерно через год я поняла, что больше так не выдержу. Правду сказать, я не была хорошей матерью. Дочь видела от меня совсем не много ласки. Я давала ей только необходимое, но вместе с тем смутно понимала, что чего-то ее лишаю. И тогда меня осенило – если отдать ее моей одинокой тетке, которая без ума от детей, то все выиграют! Ребенок будет любим и обласкан, я верну свою жизнь, и даже тетка сможет тратить свою нежность и привязанность на существо, которое ответит ей взаимностью! План, в котором не было изъяна, и который я воплотила чуть ли не через неделю.
Воспоминания о былых эмоциях захватили ее снова, лицо раскраснелось, она стала говорить громко и жестикулировала. СИ повторил, чтобы вернуть ее к рассказу:
– Так план был идеален?
Катрин медленно повернулась к нему:
– Не настолько, как я думала, – сказала она и замолчала.
– А что ее отец? – вставил сержант. – Я имею в виду, официальный отец, мистер Пристли?
– К тому времени ее официальный отец уже умер, – сухо ответила Катрин.
Не дожидаясь соболезнований, она продолжила:
– Дочь выросла с убеждением, что я ею пренебрегаю и не люблю, и в 23 года объявила мне, что знать меня не желает и сменила фамилию. Лотан – так звали мою тетку. Французские корни. Прошло почти десять лет, но она так и не сменила гнев на милость. Унаследовала упрямство от Бартона, – невесело заключила она и подытожила:
– Теперь вы знаете все.
– Теперь мы знаем, что у вас с мистером Бартоном есть общий ребенок, даже если с ним и плохие отношения.
– Не плохие, а никаких. Вы, что, меня совсем не слушали?