Адская?
Арсеньева?
Цепкина?
Симагин?
Сапфирова?
Скворцов быстро прочел фамилии.
– А почему Цепкина и Симагин под вопросом? – спросил он.
– Ну, что касается Симагина, то это мой личный знак вопроса. Мне он кажется человеком совсем неподходящим для убийства, хотя, по сути, алиби нет. Если хотите, можете зачеркнуть вопрос.
– Да нет, – ответил Скворцов. – А что насчет Цепкиной, вы и ее считаете не способной на убийство?
– Я считаю, что эта женщина непредсказуема. По-моему, она способна на все. А вы как думаете?
– Ну я бы мог поверить, что она способна ударить кочергой в порыве ссоры. Но запихнуть тело в чужой дом – вряд ли, – с сомнением покачал головою лейтенант Скворцов. – Да и как бы, Кирилл Александрович, она это успела?
– В этом-то и вопрос, – кивнул Попов. – У нее было всего пятнадцать минут, и ей бы пришлось все делать бегом. Чтобы прояснить этот вопрос, Владимир Андреевич, я проведу следственный эксперимент.
– Какой эксперимент?
– Всему свое время, – улыбнулся Попов.
– Хорошо, Кирилл Александрович, но ведь у Сапфировой алиби. Почему вы включили и её?
– А вы подумайте, – ответил следователь. – Когда видела ее Арсеньева? Около трех. А что, если она убила Тишкину, вернулась задами домой и спокойно пошла к Бочкину?
– И Бочкин её не видел?
– Мог и не увидеть. К тому же Арсеньева могла и сочинить, что видела Сапфирову, чтобы обеспечить алиби себе.
– Но ведь Таисия Игнатьева назвала то же самое время, – возразил Скворцов.
– Ну, не знаю, – пожал плечами следователь. – Например, ей мог сказать об этом внук.