Увидав вошедшего Данилина, развалившийся в кресле Легушев, позвал того рукой.
– А, следователь! Садись с нами!
Кабинет в полумраке казался гигантским.
– Спасибо, я постою, – сдержанно ответил Данилин
– Садись, кому сказано!
Данилин сел.
– Пить будешь? – спросил Легушев, и, не дожидаясь ответа, стал наливать коньяк в имеющуюся третью рюмку. Следователь отметил: из рюмки кто-то пил раньше, поскольку желтоватая влага уже имелась на дне сосуда. Вероятно, это была не женщина, поскольку следы помады на стекле отсутствовали. Алексей предположил председателя исполкома.
– Тебе сам первый секретарь обкома наливает! Цени.
Далее, как бы невзначай Данилин взглядом скользнул по женской ножке, не по погоде, затянутой в нейлон, вверх, туда, где приподнявшаяся юбка открывала край чулка, по упругому бедру. Но после талии он отвел взгляд – требовалось знать свое место. То, что его пригласили за стол – значило не так уж много. И он, и смазливая комсомолочка были тут только обслугой. Легушев являлся номенклатурой.
Разлив коньяк по трем рюмкам, Легушев без тоста тут же выпил из своей. Его спутникам пришлось просто последовать примеру.
Первый секретарь обкома, закусив лимоном продолжил:
– Быть может, у кого-то возникнет соблазн, представить дело так, будто случившееся дело не рук двух отщепенцев, а…
Легушев сделал какой-то неопределенный жест, пытаясь изобразить нечто всеобщее.
В ответ Данилин кивнул с пониманием.
Комсомолку сюда пригласили не из-за ее ума, а исключительно ради других частей тела. Что, кстати, совсем не опровергало в ней отсутствие разума. А вот его, Данилина, как раз призвали из-за мозга.
Но сказанное он понимал не вполне, но, не спешил признаваться в том. Считал, что будущее что-то ему разъяснит в текущем разговоре.
– Люблю понятливых, – заключил Легушев и разлил по второй.
Изуродованная варикозом рука первого секретаря легла на бедро комсомолки и будто невзначай пожала его, проверяя упругость. Девушка даже не вздрогнула, а Данилин, увидав это, посмотрел в глаза Легушева. Тот взгляд не отвел. И во взоре том была сталь абсолютной власти.
В коридоре послышались шаги – кто-то быстро шел по паркету. Деревянные плашки скрипели и трещали под его ногами. В полумрак кабинета после стука заглянул молодой человек, сообщил:
– Я, конечно, извиняюсь, но в Ильичевском районе перестрелка. Машина готова.