– Ну, раз готова – надо ехать, – кивнул секретарь обкома. – Но сначала – по последней.
–
То был странный бой. Окружавшие, не смотря на численное превосходство, наступали неохотно. Долго прятались, высматривали что-то в темноте, и, уловив движение – стреляли раз или два, тут же меняли позицию.
Пашка огрызался активней, садил очередями, демаскируя себя огнем.
– Парень, сдавайся! – крикнули ему. – Помощи тебе ждать неоткуда.
– Идите в жопу, – ответил Павел, меняя обойму.
Перегретый ствол жалил руку. К тому времени он был ранен дважды. Пулей ему оторвало мочку уха и порвало плечо. Ответно он задел еще трех. Одного ранил так, что сейчас он хрипел, плевался кровью. Он умрет на следующий день, не выдержав третью операцию. Остальным повезет больше.
Милиционеры пытались подойти к Пашке дворами. Но собаки брехали, выдавая намеревавшихся пролезть через заборы, сами милиционеры матерились, продираясь в темноте через кусты, оградки, палисадники, курятники.
Когда бой длился уже с четверть часа, прибыл Карпеко. Он знал эти места хорошо, ходил тут чуть не каждый день, и пейзаж сей ему, пожалуй, приелся. Улочки были известны ему досконально с детства. Но никогда Сергей не видел в них поля боя.
Требовалось решать и решать быстро. Скоро могло подтянуться начальство, мог появиться Данилин.
Карпеко примкнул кобуру к пистолету, вскинул получившееся оружие к плечу, попытался поймать в прицел белый клочок ткани – дал очередь. Ему ответили столь же неприцельно – Пашка предусмотрительно стянул футболку и отбросил ее на ветки.
Сергей сел за руль милицейского «козла», ударил по газам, понесся по пустым улицам не включая сирены.
Въехал в мешанину домов с другой стороны. Этот квартал он знал хуже всего, да и то – только как пешеход. Оттого плутал, но все же добрался до нужного места – во внутренний двор углового дома.
Скрипучие половицы, лестница в два марша, наборная деревянная дверь, звонок.
– Откройте, милиция!
А если не откроют – выбивать.
Но нет – открыли.
– Мы к вашему окну, – сказал Сергей, хотя был один. – Потушите свет.
Окно оказалось узким, туалетным, а противник был едва различим в темноте. Новая обойма стала на место, и на выдохе Карпеко дал очередь в целый магазин. Человек в прицеле вздрогнул и обмяк, стал как-то игрушечным.
После перезарядился и выстрелил еще. Гильзы лязгали о плитку и эмалированную ванну. Противник будто не отвечал.