– Какие еще главные слова? С чего бы мне их говорить? Да и на речке нормально не покупаешься.
– Ну, это никто не знает, где и когда их время придет. Да и смотри вот: на пляж едут купаться, а мы собираемся отдохнуть.
В последних словах Пашки был определенный смысл.
Автобусы, троллейбусы, идущие на пляж – сущие душегубки. Скажем, на Песчанку предстояло добираться с пересадкой. Сперва на «Икарусе»-«гармошке» восьмого маршрута ехали в Приморский район. После «тринадцатым» – на поселок Моряков. На этом маршруте работал что зимой, что летом всего два обычных «Икаруса», и в пляжный сезон люди набивались в него словно сельди в банку.
«Шестнадцатый», идущий на Левый берег, был немногим комфортней. На Пригородной автостанции, что на Восьмых проходных, где у «шестнадцатого» конечная, автобус словно штурмом брали. После такой поездки народ на пляж прибывал вовсе обессиленным.
Иное дело – река. Туда шли пешком, ехали на велосипедах, изредка выбирались на автомобилях.
Аркадий и Пашка встретились с Викой и Валькой около кинотеатра «Юбилейный» и отправились за город. Срезали через Кварталы, пошли вдоль сада. За поселком начинался спуск в пойму, кою за многие сотни тысяч лет, а то и миллионы лет себе проторила река. Впрочем, нынче она совсем не казалась способной на такой подвиг. Она лежала в глубине долины, скрытая камышами.
– А где здесь купаться? – спросил Пашка.
Идея сходить на речку была его, но мест он не знал, и дорогу указывал все же Аркадий.
– Это Первая речка. Здесь не купаются, – пояснил Аркаша. – А мы на Вторую идем.
– Так тут две реки?.. Богато живете.
– Да нет, река-то одна. Просто до излучины ее называют второй, а после нее – первой. На Первой не купаются, и только лентяи удят рыбу.
По мосту перешли через реку, перевалили Тополиную улицу около винзавода, и с кручи снова увидели реку, но уже иную, едва тронутую человеком. Да еще до горизонта – поля, немного – садов, и в полуденном мареве, вдалеке – крыши домов Старого Крыма.
– Так куда пойдем, командир? – спросил Пашка.
Купален на реке было несколько. Около скифской могилы имелся небольшой отсыпанный пляж под ивами. Ребятня плескалась обычно у моста, через который шла дорога к колхозной станции, садам. Но выбор был прост – лучшей купальней считалась Пятитрубка, к ней и отправились.
Шли по тропинке среди трав, выросших по колено. Под ивой, склонившейся над рекой, рыбачил старик. Рыба не клевала, а лишь дразнила рыбака, шлепая хвостами и выпрыгивая у того берега.
Минут через десять были на месте. Название пляж получил от пяти бетонных труб, по какой-то надобности, переброшенных через русло. К реке спускалась круча, где на изрядном расстоянии друг от друга располагались отдыхающие.
Место нашли без труда под жерделей, искривленной ударами судьбы и непогодой. Расстелили подстилки, принялись раздеваться. Поскольку раздевалок тут не было, купальная одежда уже была на молодых людях.
На круче отдыхало еще полдюжины компаний, и было вовсе не шумно. У кого-то мурлыкал транзистор, да компания у ручья, сбегающего со склона, слишком азартно играла в карты.
В городе было полно подобных ручьев и речушек, кои, скорей, докучали. Их закатывали под бетон, но они напоминаю о себе внезапными камышами, никогда не пересыхающей грязью. Ручьи торили путь и пробивались как-то к кручам, сбегал по ним к реке. Без них Кальчик рисковал бы пересохнуть далеко от моря.