Станок этот хорошо вписывается в планы замкнуть на заводе цикл обработки крупногабаритных деталей. Но в графике только то и было, что смонтировать к такому-то числу. А еще была пусконаладка, еще – ввод в производство. А сталькомплекс, который должен был отливать заготовки для гигантского фрезера, еще находился на чертежных досках. Под него уже снесли Ворошиловский поселок, но еще не забили ни одной сваи.
– Ну, врет же он, – бурчал Аркадий. – В техбюро есть копия плана технического развития, она подписана генеральным директором. Вы его хоть в глаза видели?
– Кого? – пожимали плечами работяги. – Генерального директора? Видели, конечно!
Рабочим было все равно. Они просто работали. Им плевать было на сознательность, их интересовали деньги. Трудяги легко шли на сверхурочные за малую мзду, не принимая в расчет то, завод сожрет их тело, выпьет их силы, сломит душу и выплюнет на пенсию.
Аркадий стал за собой замечать то, что приказы Легушева пытается саботировать, сорвать запуск. К тому же, сверхурочные мешали их планам по ремонту станков в карьере.
– Сегодня надо задержаться, доделать работу, – говорил их бригаде Легушев. – Но вот завтра можете не выходить – завтра награждение за выполненный труд.
Работа, меж тем, шла.
Фрезер вырос от пола на высоту трехэтажного дома, а еще уходил вниз на два этажа со своими маслостанциями и приводами. По двум колоннам начали двигаться небольшие лифты.
–
По аналогии с известным комическим дуэтом за спиной Карпеко и Данилина именовали Торопунькой и Штепселем. Карпеко был, конечно же, Торопунькой – долговязый и вечно спешащий. Данилин же на Штепселя не походил совершенно никак, и именовали его так, для комплектности.
Они делили один тесный и дурно прибранный кабинет.
Сергей полагал, что ограбление совершил все же кто-то залетный и патроны выстрелят где-то в другом городе. Данилин был иного мнения: приезжий не смог бы с такой уверенностью провернуть воровство.
– Да и как же с ключом быть? – говорил москвич. – Вы сами говорили, что грабитель знал номер ключа, но не то, что он переточен?
– Быть может, кто-то из стрелков сболтнул про номер не там и не тем?.. – предположил Карпеко.
Впрочем, ему казалось сомнительным, чтоб кто-то из спортсменов знал номер ключей от шкафа в оружейной комнате. Маловероятно, чтоб тренер посылал кого-то туда принести патронов или, скажем, винтовку.
Замок на сейфе меняли лет пять назад. А три года тому или около того ключ сломали и переточили новый из подходящего.
Карпеко перебирал анкеты учеников стрелковой школы. Всякий мог быть подозреваемым, и всякому нельзя было предъявить что-то конкретное. Вряд ли у кого-то имелось алиби продолжительности с вечера пятницы по утро понедельника.
Удивительным было то, что, ни один из стрелков не имел приводов в милиции. Не то стрелковый спорт действительно как-то дисциплинировал стрелков, не то грешили они по-тихому.
Говорят, есть у палеонтологов метода: даешь им какую-то незначительную кость вроде того же позвонка ископаемого чудища, а ученые по ней восстанавливают образ существа: какой вид имело, чем питалось.
А вот для криминалистики такое невозможно отчего-то. Хорошо бы в некую машину заложить улики, а машина и выдаст: это вещи такого-то и такого-то, который жил там-то, а повадки у него имелись следующие.