– Король!
Услыхав этот возглас, оба стрелка и оба пажа вышли вперед; они направились в зал Совета, следуя туда между выстроившимися придворными и фрейлинами обеих королев. Затем все члены Совета собрались у двери этого зала, который расположен неподалеку от лестницы. Гофмаршал, кардинал и канцлер вышли навстречу юной королевской чете. Король и королева улыбались фрейлинам и заговаривали с теми из придворных, кто пользовался их расположением. Но молодая королева с явным нетерпением увлекала Франциска в огромный зал Совета. Когда тяжелый стук аркебуз возвестил, что королевская чета уже вошла в зал, пажи снова надели свои шапочки, а присутствующие там вельможи возобновили разговор о тех важных делах, которые должны были обсуждаться в этот день.
– Киверни послал за коннетаблем и до сих пор еще не вернулся.
– Нет ни одного принца крови, – заметил другой.
– Канцлер и кардинал Турнонский обеспокоены.
– Герцог велел передать хранителю печати, чтобы он непременно присутствовал на Совете. Там, по всей вероятности, будут приняты какие-то постановления.
– Как это королева-мать может оставаться в такое время у себя!
– За каждым нашим шагом будут следить, – сказал Гроло, обращаясь к кардиналу Шатильонскому.
Словом, всюду почувствовалось оживление. Одни расхаживали взад и вперед по огромному залу, другие вертелись около фрейлин той и другой королевы, как будто можно было что-то расслышать сквозь стену трех футов толщины и сквозь двери, завешенные толстыми портьерами.
Усевшись за стол, находившийся посреди этого зала и покрытый голубым бархатом, король, возле которого заняла место молодая королева, ожидал свою мать. Роберте чинил перья. Оба кардинала, канцлер, хранитель печати, гофмаршал – словом, все члены Совета устремили взоры на короля, недоумевая, почему он не приглашает их садиться.
– Прикажете начать наше совещание, не дожидаясь королевы-матери? – спросил канцлер, обращаясь к молодому королю.
Оба Лотарингца решили, что Екатерина не присутствует на Совете по вине их племянницы и что это какая-то хитрость молодой королевы. Поймав многозначительный взгляд короля, кардинал решительно спросил его:
– Не считает ли ваше величество, что Совет может начаться и без ее величества королевы-матери?
Франциск II, не смея ничего решить сам, ответил:
– Садитесь, господа.
Кардинал в немногих словах рассказал об опасностях, грозивших стране. Этот великий политик с удивительной ловкостью поставил вопрос о необходимости назначения гофмаршала верховным главнокомандующим при гробовом молчании всех собравшихся. Франциск, несомненно, почувствовал, что это какое-то посягательство на его власть, и сообразил, что его мать знает и все права короля, и все опасности, которые грозят трону. Поэтому на прямой вопрос кардинала он ответил:
– Подождем королеву-мать.
Загадочное опоздание королевы Екатерины мгновенно заставило Марию Стюарт вспомнить три мелких обстоятельства и все их сопоставить, и прежде всего необычно пухлую пачку счетов, представленных ее свекрови. Как ни была юная королева поглощена в ту минуту разглядыванием мехов, ее это поразило: женщины ведь настолько хитры, что равнодушие их часто бывает напускным. Она обратила внимание и на то, что Кристоф держал эти бумаги отдельно от счетов, поданных ей.
«Для чего бы это?» – подумалось Марии.
Наконец, она вспомнила, как холодно взглянул на нее этот юноша; холодность эту она приписала его ненависти к ней как к племяннице Гизов и решила, что это была ненависть реформата. «Не подослан ли он гугенотами?» – подсказывал ей внутренний голос. Повинуясь первому порыву, как это свойственно всем непосредственным натурам, она воскликнула:
ebooksa