– Вы же видите, дорогой коннетабль, что мы с ними не церемонимся.
– Ваше величество, – сказал адмирал, подходя к королеве, – вот два проповедника нового вероучения, которые были у Кальвина и привезли с собой его указания относительно конференции, где обе церкви Франции могли бы договориться между собою.
– Вот господин Теодор де Без, которого моя жена очень ценит, – сказал король Наваррский, появляясь в эту минуту и беря за руку Теодора де Беза.
– А вот Шодье! – воскликнул принц Конде. –
Эта выходка в гасконском духе рассмешила весь двор и даже Екатерину.
– Клянусь вам, – ответил герцог Гиз, – что я очень рад видеть перед собой молодца, который отлично умеет подбирать людей и надлежащим образом их использовать. Один из ваших, – сказал он проповеднику, – выдержал чрезвычайную пытку и при этом остался жив и ни в чем не признался. Я считаю себя человеком храбрым, но не знаю, мог бы я выдержать ее так, как он!..
– Ну, положим, – воскликнул Амбруаз Паре, – вы даже не вскрикнули, когда в Кале я вытаскивал острие копья, что застряло у вас под глазом!
Екатерина, стоявшая в центре полукружия, который справа и слева образовывали ее придворные и фрейлины, хранила глубокое молчание. Она смотрела на обоих знаменитых реформатов; стараясь внимательно разглядеть их своими прекрасными и умными черными глазами, она изучала их.
– Один из них клинок, а другой – ножны, – шепнул ей на ухо Альберто Гонди.
– Господа, – сказала Екатерина, не в силах удержаться от улыбки, – насколько я понимаю, ваш учитель разрешил вам созвать конференцию, чтобы вы могли обратиться в истинную веру, слушая слова новых отцов католической церкви, которые составляют славу нашего государства?
– У нас нет другого учителя, кроме господа бога, – ответил Шодье.
– Но вы все-таки признаете какую-то власть за королем Франции? – спросила Екатерина с улыбкой, обрывая его на полуслове.
– И еще большую за королевой, – сказал де Без, поклонившись.
– Вот увидите, – заметила Екатерина, – еретики будут моими самыми верными подданными.
– Ах, ваше величество, – воскликнул Колиньи, – что же станется с нашей страной! Европа все время выгадывает от наших внутренних распрей. Уже целых пятьдесят лет на глазах у нее одна половина Франции ополчается против другой.
– Что же, выходит, мы собрались здесь, чтобы выслушивать дифирамбы во славу еретиков? – грубо заметил коннетабль.
– Нет, чтобы заставить их покаяться, – шепнул ему на ухо кардинал Лотарингский. – Мы хотим попробовать привлечь их на свою сторону лаской.
– Знаете, как я бы поступил, если бы сейчас царствовал отец нашего короля? – сказал Анн де Монморанси. – Я позвал бы сейчас прево и без всяких разговоров повесил бы обоих этих подлецов на виселице около Лувра.
– Скажите, господа, кто из ваших богословов будет выступать против нас? – спросила королева, взглядом призывая коннетабля замолчать.
– Дюплесси-Морнэ и Теодор де Без, – сказал Шодье.
ebooksa