Мрачные сказки

– Я сама себя спасу.

Я ложусь рядом с ней, свиваюсь в раковину; наши колени соприкасаются. Если Би больна, если гниль уже подтачивает ее, значит, и я больна тоже. Мы с ней из одной плоти. И одной крови. Мы не всегда бывали близки и не всегда понимали друг друга, но если Би умрет, я тоже расхочу жить. Жизнь не имеет смысла без нее – без моей маленькой сестрички, которая всегда напоминала мне ночное небо, бескрайнее, прекрасное и бездонное. Би – целая вселенная. Аномалия. Сестра давно слепа, но даже сейчас мне кажется, что ее зрачки увеличены и сфокусированы, словно она может увидеть позу, которую приняло мое тело в кровати рядом с ней.

Капли дождя барабанят по окнам, струи воды заливают всю крышу, словно ищут лазейку внутрь, чтобы заразить тех, кто прячется в доме.

– Что, если я не та, кем мнила себя прежде? – прерывает Би затянувшееся, убаюкивающее молчание.

– О чем ты?

Веки Би снова смыкаются, губы вяло кривятся.

– Я просто устала, – тихо-тихо говорит она.

Пальцы, вцепившись в одеяло, натягивают его на грудь:

– Ты не поставишь пластинку?

Выскользнув из кровати, я беру пластинку, самую верхнюю в стопке. И, вытащив ее из конверта, кладу на диск проигрывателя. Нажимаю «Пуск», пластинка начинает вращаться. Уменьшив громкость, я снова забираюсь в кровать.

Би засыпает, я отвожу с ее скулы прядку. Моя сестра – вселенная. Я трогаю ее лоб. Нет ли жара? Нет, лоб холодный. Утешившись, я тоже стараюсь заснуть. Подле сестры – как в детстве, под скрип иглы по проигрываемой пластинке с медленными грустными песнями. Мы – две крошечные фигурки в детской кроватке. Дыхание Би успокаивает меня. Вот с ее губ слетает тихий, брызжущий слюнками выдох; веки, вздрогнув напоследок, замирают. А я лежу и боюсь. Боюсь завтрашнего дня. Боюсь за Эша и Тёрка. То, что мы здесь выстроили, внезапно меня ужасает.

Тео

Собрание начинается сразу с восходом солнца. В центре площадки, под деревом Мабон, уже выкопаны две ямы. Это не траншеи такой длины и ширины, чтобы вместился гроб. Нет, ширина каждой всего три фута, а глубина – около пяти. Это самые настоящие ямы. Как будто мы решили посадить в них деревья. Увы! Деревья сажать мы не будем. Мы опустим в эти ямы двух мужчин.

Вытащив из кармана сложенную страницу блокнота, найденную за обоями на террасе, я протягиваю ее жене. Калла сидит рядом со мной. Она опоздала на собрание и, скрестив настороженно руки, застыла возле тропинки. Но стоило Калле заметить меня, как она тут же подошла и присела на скамейку. Я, честно говоря, думал, что она вообще не придет, а останется в комнате Би. Сестер успокаивает присутствие друг друга. Но сейчас Калла сидит по левую руку от меня, и я чувствую, как сильно напряжены ее плечи. Жена явилась на собрание, чтобы узнать, что будет с Эшем и Тёрком.

– Что это? – спрашивает она, указывая глазами на сложенный листок.

Но я отвечаю лишь твердым кивком. Калла сразу смекает, что это секрет. И лишь осмотревшись по сторонам и убедившись, что никто не может подглядеть, она разворачивает листок. Низко склонив голову, она быстро прочитывает слова, а затем снова складывает листок и накрывает его ладонью.

– Где ты его нашел?

– Над кроватью на террасе. Заткнутым под обои.

– А еще листки там были?

– Нет. В блокноте недостает нескольких страниц, но в стене был спрятан только этот.