Мрачные сказки

Что, если та крошечная серебряная книжечка была лишь знаком, подсказкой – в земле лежит еще кое-что, надо рыть дальше! Сжав книгу руками, я из последних сил вскарабкиваюсь на крыльцо, захожу в дом и опускаюсь в кресло возле неразожженного камина. Снова читаю название на обложке, водя указательным пальцем по каждой букве, каждой линии и завитку: «Элоиза и Лисий Хвост. Книга первая». Но имени автора на обложке нет. Никаких указаний на то, кто это написал. Суперобложка не сохранилась. Уцелел лишь твердый переплет.

По пояснице расползается ноющая боль. Будь это общинный сад – место, в котором гуляют и ухаживают за растениями многие люди, – находка не показалась бы мне странной. Найти чужие вещи в общинном саду – оброненные или позабытые – вполне естественно. Но я нашла книгу в своем саду! В который захожу только я и только я ползаю на коленках по междурядьям мелиссы, базилика и туласи. Даже нога Би не ступала на этот участок земли.

Мои пальцы дрожат, переворачивая страницы. Я открываю книгу где-то на середине. Бумага, пролежав в почве, затвердела; многие страницы слиплись. Но я вижу в книге не одни лишь буквы и предложения, а еще и иллюстрации. Почти на каждой странице – рисунок углем, размытый, зернистый. Местами краска расплылась на поля. На этих рисунках изображены деревья с когтистыми суками, девочка в сарафане, блуждающая в темноте, и иногда глаза, выглядывающие из-за черной шеренги деревьев – маленькие, удлиненные, с опущенными вниз уголками. Следящие за девочкой.

Захлопнув книгу, я прижимаю ладони к обложке. Это детская книга. Скорее всего, сказка. Только мрачная, страшная. Такие сказки следует читать поздно ночью, под завывание ветра за дверью. Они призваны вселять страх. Я стараюсь дышать ровно. Даю сердцу успокоиться, восстановить ритм. А потом снова открываю книгу и читаю напечатанные слова, чтобы убедить себя: бояться нечего.

Лисы и музеи

Отрывок из книги первой в цикле «Элоиза и Лисий Хвост»

Лис уже обманывал Элоизу прежде. Приводил ее в обычные, ничем не примечательные места в лесу. Но в этот раз Элоиза поняла, что Лис приведет ее в совершенно иное, новое место – в подземный музей, где хранились все забытые вещи. Элоиза последовала за Лисом до каменного колодца на высокогорном лугу рядом с морем. И когда он перемахнул через стенку колодца в его глубокое полое жерло, Элоиза сделала то же самое.

Она вскарабкалась на навершие колодца и шагнула в темную пустоту. Без всякого страха она полетела в каменную бездну, на вид бездонную и бесконечную. Часы и сутки напролет она неслась все глубже в пучину, падала все ниже и ниже. И только лисий хвост мелькал в нескольких футах под ней. Наконец Элоиза плюхнулась в бассейн. Только в нем оказалась не вода, а вязкая грязь – черная и скользкая, как нефть. А когда Элоиза вынырнула из нее и осмотрелась по сторонам, то поняла, что очутилась в музее забытых вещей.

И была она там не одна. Со всех сторон на Элоизу смотрели глаза. Глаза, налитые жаждой… Глаза, которые не желали оставлять ее в живых.

Калла

Закрыв книгу, я вонзаю ногти в подлокотники кресла. Мне не нравится эта история. Мне не нравятся ни эти глаза, ни колодец, ни подземный музей. Мне все это слишком знакомо и слишком напоминает лес, окружающий наш фермерский дом. Но я не отбрасываю книгу в сторону, а прижимаю ее к груди и закрываю глаза. А когда открываю их вновь и опускаю взгляд на титульный лист, на котором издатели обычно помещают информацию об авторских правах и датах публикации, впервые вижу имя писательницы: Мэгги Сент-Джеймс.

Мэгги… Это имя женщины, запечатленной на фотографии, которую мой муж нашел в брошенном пикапе и которую он до сих пор хранит в заднем кармане. Имя женщины, которую Тео не может выбросить из головы. Я это знаю. Но взгляд привлекает еще кое-что на титульном листе. В самом низу я вижу два слова, написанные явно второпях карандашом: «Помните Мэгги».

И колючий холодок, пробегающий по спине, расщепляет меня надвое.

Тео

Я нахожу жену в гостиной. Она сидит в потертом кресле сливового цвета с книгой на коленях. В открытые окна задувает прохладный восточный ветер, солнце только взошло, а Калла, судя по ее виду, не спала – ввалившиеся глаза покраснели.

– Что ты читаешь? – осторожно спрашиваю я.

Калла закрывает книгу и, не разомкнув губ, протягивает ее мне. Страницы книги затвердевшие и покоробленные, как будто ее уронили в пруд, а затем достали и высушили. Даже обложка потеряла форму, верхние углы загнулись внутрь, но на матово-черном фоне я могу различить серебристо-серые буквы: «Элоиза и Лисий Хост. Книга первая». Но есть еще что-то, застрявшее в ее уголках, рассеянное по коленкам жены, забившееся в трещинки по швам кресла и рассыпанное по полу у ее ног. Грязь.

– Где ты ее взяла?

– В саду, – отвечает жена, не в силах оторвать взгляд от книги.

– Ты нашла ее в саду?

– Под кустом шиповника. Она была закопана там.