До конечной

Когда оба скрываются за дверью, позволяю медсестре изменить направление иглы и наладить работу капельницы.

— Вам сегодня больше нечего здесь делать, Виктория. Я сам вытащу иглу из вены. Вы можете быть свободны. И помните о неразглашении того, что вы здесь увидели и услышали. Если хоть малейшая информация о моей семье где-нибудь всплывёт, я вас засужу. Ясно?

— Да, Евгений Дмитриевич. Я вас поняла. Выздоравливайте.

— До свидания, Вика.

Ощущаю, как в теле Тима стихает дрожь. Разговоры, недавно звенящие в этих стенах умолкают. Даже воздух вокруг нас замирает, словно поздняя весна за окном притаилась и задержала дыхание.

— Ты Яну узе не любись? Пациму клицись на неё? — лепечет, медленно поднимая голову с моей груди.

Ловлю его огорчённый взгляд, и сердце от боли за него сжимается.

— Детям нельзя вмешиваться в отношения взрослых. Я немного огорчился из-за её необдуманных поступков, вот и всё. Обещаю попросить у Яны прощение за резкий тон, когда снова с ней увижусь. Тим, нам нужно с тобой поговорить, как двум взрослым мужчинам. Хорошо?

— О цём? — парень аккуратно поднимается и снова садится на меня верхом, упираясь руками в то место, куда я их направил. В область сердца. — Пациму ты назвал меня сыном как папа Адей? Только он меня так называл. Я его сын, а не твой.

Мой мозг включается в работу и пока пытается осмыслить правильный ответ, я впервые теряюсь перед ребёнком. Хочу вдохнуть поглубже воздух, но в груди будто что-то стопорится, не даёт мне набрать полные лёгкие, в лицо швыряет потоком крови. Задыхаюсь. Чувствую, как на лбу проступает испарина, и даже руки принимаются дрожать от напряжения.

Неуязвимая машина до вчерашнего дня превратилась в барахлящий механизм. Это то, что я ощущаю, глядя на маленького себя, то, что вижу в отражении его глаз.

Сделав над собой усилие, наконец-таки перехожу эту незримую черту.

— Потому что я твой настоящий папа. Иди ко мне под мышку, малыш. Я кое-что сейчас тебе покажу.

— А Адей не настоясий? Пациму? — задаёт встречный вопрос, пока я достаю с тумбочки мобильный и включаю на нём фотокамеру.

— Сейчас ты всё поймёшь, но сначала нам нужно с тобой сфотографироваться, чтобы ты кое-что рассмотрел. Ты когда-нибудь играл с мамой в игру, в такую, где нужно найти несколько различий между двумя картинками?

— Канесна иглал! Тока с Яной. У мамы влемени не было. Она много лаботала.

Тим перебирается ко мне под бок, усаживаясь поудобнее. Вижу, как в его глазах загорается огонёк интереса. Прижимаю сына плотнее к себе.

— И что вы там с Янкой искали? А ну, давай, колись.

— Мяцики для кота Кузи и кепки для длакоши Юлы. Он их постоянно телял. На лазных калтинках каздый лаз циво-то не хватало.

— А ну-ка, смотри сюда, вот в эту точку и улыбайся как я. Ок?