До конечной

22
18
20
22
24
26
28
30

— А кого же ещё?

— С ним всё более-менее нормально, — поясняю, — не считая вывиха плеча и небольшой трещины берцовой кости. С памятью пробел. Тима, кажется, вспомнил, а меня нет.

— Какая же ты сейчас смешная, Лисичка… — задумчиво проговаривает, словно не слушал того, о чём я только что рассказывала. — Идём, я тебя накормлю.

— Я только банки с красками соберу, …засохнут… — чтобы вырвать себя из сгустившейся энергетики Руса, решаю отойти к декорациям и задышать полной грудью, но мужчина не отпускает, ловит за руку, притягивает обратно к своей груди. Мне с ним спокойно, но в то же время чувство необъяснимой тревоги не покидает меня. Волнами накрывает. То захватывая, то отпуская.

— Потом, Яна. Я помогу тебе собрать, всё, что скажешь. Сейчас ты сядешь за стол и поешь. Либо ты меня слушаешься, либо я… — замолкает на полуслове, красноречивым взглядом давая понять, что накажет как непослушного ребёнка.

— Что? — наиграно округляю глаза. Хочется улыбнуться тому, каким милым и одновременно строгим он кажется. Тело непроизвольно покрывается приятным холодком. — По пятой точке бить меня нельзя, папочка. Пьянящее ощущение вседозволенности задвиньте куда подальше.

Исаев удивлённо вскидывает бровь.

— Носик твой сладкий откушу! — рыча, разворачивает меня и подталкивает к стульям. — Поняла? Садись, давай. Я сам всё сделаю. Была ты, Янка, несносной занозой, такой и осталась. Ничему тебя жизнь не учит.

— Угу… — вместо того, чтобы порадоваться комплименту и принять его должным образом, я начинаю смущаться и чувствовать себя неловко. Закусив губу, поднимаю на него невинный взгляд. С удовольствием наблюдаю, как Исаев хмыкает, затем принимается накрывать на стол.

Обалдеть…

Он и это умеет делать завораживающе…

— Из тебя получилась бы неплохая Золушка, — шучу, усаживаясь на стул в позе лотоса.

— Ты сейчас договоришься, Лиса, — ворчливо отзывается Рус, расставляя передо мной посуду и пластиковые приборы.

— Да ладно! — не верю, что задела его всерьёз. — Чувство юмора у тебя отличное. Я то знаю.

— Оно немного заржавело, Яна. С тех пор, как погиб Андрей, — тяжело вздохнув, Исаев продолжает открывать коробки с салатом и приготовленными на гриле стейками.

— Но жизнь-то продолжается… — как-то неуверенно рассуждаю.

— Именно. Поэтому я здесь. Держи, — опускает на мою тарелку сочный и ароматный ломоть говядины с веточкой розмарина. — И чтобы съела весь кусок, иначе я превращусь в злого волшебника. Поняла?

— Скорее в серого волка. Я же растолстею, мне нельзя столько!

— Да кого это волнует? — фыркает Руслан, заканчивая формировать моё блюдо.

— Если мой гинеколог будет меня ругать за набор лишнего веса, я передам, чтобы выразил претензии в письменной форме и доставил лично в руки нарушителю моей диеты.