Брагин оставил без комментариев прочитанную ему лекцию о здешних нравах, лишь про себя изумился – причем здесь летчики?.. Маргиналы налицо, но высоко летающие летчики?.. Почему-то подумал о себе нынешнем, случайном, залетном госте в этом Фриско – «Какой я там летчик, тем более высоко летающий?.. Или пора и мне взлетать?.. Нечего ползать и пресмыкаться». Брагин тяжело вздохнул и даже попытался сострить:
– Может, мне извиниться перед обиженным афроамериканцем за свое столь малое подаяние, оскорбившее его высокие чувства бродяги своим количеством?
Но настоящий американец есть всегда и воистину американец, считающий, что на земле нет места лучше и благословенней, чем его Америка, что любой американец на несколько порядков выше любого иноземца, только потому, что именно здесь больше всего ценится свобода и уважение к деньгам… Вроде бы утешил, успокоил, но пропустил мимо ушей ироническое замечание обиженного русского насчет своего дополнительного извинения в идиотской конфликтной ситуации по поводу денег. Спокойно, с улыбочкой кивнул в сторону только что оравшего, проклинавшего маргинала-негра:
– Вроде успокоился черный орун… Но не уходит, дьявол, ждет дьявольского объяснения…
Брагин понял, что «шериф» – также с американским юмором, незлобиво подкалывает русского, пойдет тот или не пойдет выяснять отношения с негром, раз тот обозвал его – за дело или не за дело – это другой вопрос, но обозвал «Grey fucking bitch». Брагин улыбнулся, вынул из кармана банкноту в 50 баксов, показал ее «шерифу», спрятал ее снова в бумажник и сказал тому:
– Пойду, извинюсь и предложу афроамериканцу 50 баксов, чтобы миром уладить межнациональный конфликт, коли тому милостыня мелочью показалась излишне оскорбительной…
Он не сделал и двух шагов со сжатыми кулаками в сторону примолкшего черного нахала, как «шериф» догнал его и взял Брагина твердо под локоть, предлагая помощь в улаживании уличного конфликта:
– Я с вами за компанию – не возражаете?..
– Окей… – буркнул Брагин
Негр, завидев приближающихся к ним двух решительного вида мужчин, бросился бежать со всех ног. Шериф с восхищением выдохнул:
– Классным спринтером мог бы стать этот наглый ниггер… Пардон, веселый афроамериканец…
Остановившийся на полдороги Брагин подтвердил кивком головы спринтерскую одаренность негра. «Шериф» улыбнулся широченной белозубой улыбкой во все два ряда отличных американских искусственных зубов:
– Да, здорово афроамериканцы бегут спринт… Это национальная гордость Америки, черные молнии-спринтеры… Почему-то в Америке традиционно мало черных молний-летчиков в небе, зато много черных молний на земле… – И после короткой многозначительной паузы добавил. – Я же говорил, что черные маргиналы Фриско невероятно законопослушны… Вот я всю жизнь прослужил в авиации, воевал в Европе, в Корее, вышел на пенсию и поселился в американском раю – Фриско… Во Фриско ни я никого из черных не обидел, и меня из черных никто… Полное взаимопонимание маргиналов с летчиками… – Он улыбнулся и отчеканил. – Только никогда небесные молнии – летчики – милостыни черным молниям на земле не подают, как бы те их не просили… Во всем понимание черных и белых, а здесь полное непонимание маргиналов и летчиков…
Тут только Брагин сообразил, что, оказывается, он нарушил «кодекс летчиков» во взаимоотношениях с маргиналами Фриско. «Спасибо за честь приглашения к полку летчиков, – опять с внутренним раздражением, но всё же трезво и оптимистически оценил действительность вокруг, – подумал про себя Брагин. – Только почему он меня причислил к летчикам, может, потому, что я представился высоким профессионалом в своем деле, доктором, профессором?»
Размышляя так о высоких профессионалах – летчиках – Брагин только сейчас понял, что негр не его испугался, идущего выяснять отношения со сжатыми кулаками и предложением насчет «чаевых в пятьдесят баксов», а появления на этой тихой улочке Фриско первого неожиданного аборигена-летчика, свидетеля неадекватного поведения маргинала и возмущенного его швырянием на мостовую монет… Защитники этой Америки летчики лучше многих знают, что в этой Америке даже мелочью не принято швыряться, тем более, маргиналам. Америку Бог создал, чтобы там «делали деньги» и уважали эти деньги, на которых недаром написано – «Мы верим в Бога». Швыряют монеты в прохожих лишь богохульники и верящие черт знает в кого, только не в Господа… Всем и каждому а Америке в поте лица своего надобно «делать деньги», абсолютно всем делать, даже маргиналам по мере возможности… А не швыряться мелочью, высказывая этим неуважение к «деланию денег», пусть даже небольших, мизерных… Когда Брагин и «шериф-летчик» обменивались прощальным рукопожатием, тот выдал еще один афоризм:
– Фриско – это не Америка… И Америка – далеко не Фриско… Но в Америке и во Фриско все же должны знать и уважать силу доллара… И даже силу цента тоже неплохо знать и уважать… Иначе это не страна, и не народ без уважения к деньгам – так одни маргиналы, дерьмо…
Брагин неуверенно пожал плечами, ибо не этому его учили в юности в его родной стране, но не стал возражать летчику. Все же настоящий боевой летчик, кстати, наш союзник в войне с мировым злом, глобальным фашизмом. Высоко летавший и до сих пор высоко летающий смелый летчик. Расстались мило и дружелюбно – даже визитками обменялись.
Глава 27
На бреющем полете над крышами 39-го пирса отгрохотала и унеслась в сторону Оклендского моста слаженная, выверенная до миллиметра в «полете стремглав», пятерка «Фантомов».
«И ведь не боятся грохнуться, врезаться в какую-нибудь трубу на крыше. – Подумал Брагин. – Давят на психику сверхнизкими пролетами, что могут делать в воздухе все, захотят– защитят, а захотят– угробят, и публика-дура балдеет от причастности наяву к их всесилию под соусом летного шоу, все – от богатеев со всех концов Америки до местных маргиналов». Да и маргинал маргиналу рознь в этом Фриско, где языков и кровей намешано-перемешано…