Обитель

– А вам хочется? – спросила Элеонора. Следователь вдруг сник.

– Вы езжайте, – сказал он. – Адрес скиньте. Но никакого рейда просто так не будет. Во-первых, начальство не позволит. А во-вторых, я сейчас никаких приказов отдавать не буду.

– Спасибо за честность, – сказала Элеонора. – Скажите, у вас сейчас кто-то в город собирается? Может, отправите журналистов домой? Мне бы было удобно.

Костя пересек пепелище раз, другой, достал телефон и сфотографировал обгоревший холм, над которым красиво кружился снег. Последние слова журналистки привели его в чувство – за сегодняшний день он успел почувствовать себя какой-то действующей единицей, каким-то самостоятельным лицом, персоной, принимающей решения, а работа следователя состояла совсем не в этом. Никаких рейдов не будет – будет долгая и скучная работа по оформлению трупов, по допросу арестованных церковников. А скорее всего, не будет и допросов – их подержат в камерах ночь, потом отпустят. Иллюзия собственной свободы возникла из-за необычного утреннего приказа – про дальнюю поездку, про журналистов. И из-за необычности места преступления – Костя никогда раньше, даже в морге, не видел в одном месте столько мертвых тел. Но это все же была иллюзия: Костя оставался все тем же простым механизмом, которому полагалось быстро и равномерно перерабатывать информацию в тугие папки уголовных дел. И то, что на этот раз информация поступила в несколько необычном формате, ничего не меняло. Описать место преступления, допросить арестованных, передать дело по цепочке.

Костя обошел крайний дом к костровищу, найденному утром. Оно было самое обыкновенное. Камни, вокруг бревна, будто в детском лагере для ночных свечек и песнопений. Было интересно представить, как сидели у этого костра местные жители, что делали, что говорили. В голове возникла картинка какой-то сатанинской литургии: люди в белых саванах, завывания, кровавые жертвы, – но Костя от этих образов отмахнулся. Они были чужие, не российские. А тут наверняка бухали. Или принимали наркотики. Или устраивали оргии, малоприятные и болезненные, этакие свиные свадьбы с участием всех жителей монастыря. Костя тряхнул головой, вернулся к своим.

– Давайте закругляться! – крикнул он. – Надо в город возвращаться, так что быстро-быстро!

– Мне эти монахи не нужны. – Голос митрополита в те-лефоне звучал жутко. Видимо, так показалось не только Даниилу Андреевичу. Министр показал пальцем – убавь звук. Даниил Андреевич послушно потянулся к телефону.

– Монастырь мой, Успенский, – сказал митрополит из телефона, – я берег и оберегать буду. То же и с детскими приютами.

– Мне, – министр сжал руку в кулак, но, как показалось Даниилу Андреевичу, в основном для уверенности, а не от злости, – нужно убийцу полицейского найти. Выдаете его – и берегите дальше свои монастыри.

– Я убийц не покрываю, – сказал митрополит. – И церковь моя не покрывает. И если где в церкви есть черные души, сами их изгоним в мир, там и ловите.

– Владыка, – сказал министр, – вы меня должны понять. Во-первых, убийство полицейского – это серьезное преступление. Это свой человек, хороший человек, семейный. А во-вторых, мне этого убийцу не в гости звать – мне его нужно будет федеральным службам представить. Мне его нужно будет Первому каналу, Кремлю, кому там в голову взбредет, эмчеэсникам московским и питерским, вот им всем показывать.

– Любого возьмите из уже имеющихся, – ответил телефон. Министр вздохнул, а Даниил Андреевич посмотрел в стол. Он с митрополитом был согласен: своих убийц хватало, не нужно было еще и на церковь охотиться, чтобы, может быть, у них кого-то найти подходящего.

Несколько секунд в кабинете царило молчание. Потом митрополит заговорил снова.

– Я вам тех, кого уже арестовали, оставлю, – сказал Иосиф, переворачивая страницу книги и беря в здоровую руку красный карандаш. – Злые люди, опасные. Сажайте их в свои тюрьмы, наказывайте.

– Это не убийцы, – сказал в телефоне министр.

– Не убийцы, – согласился Иосиф. – В церкви моей убийц нет. А где еще взять, я вам сейчас скажу. Адрес скажу, поедете туда, заберете всех, всех посадите. Кто убийца, сами выбирайте. А повод будет, если внимательно всё обыщете.

Министр посмотрел на Даниила Андреевича, тот покачал головой, пожал плечами. Он понимал, что Иосиф решил что-то разменять полиции – отдать каких-то ему одному известных преступников в обмен на обещание не трогать Успенский монастырь и остальные церковные дела и организации.

Министр показал пальцем – отключи звук. Даниил Андреевич нажал в телефоне на значок микрофона.

– Ты считаешь, они знают, кто убийца? – спросил министр. Они уже обсуждали это раньше, обсуждали потому, что министру, как оказалось, и вправду было важно найти того, кто убил Казаченко. Он не выслуживался и не пытался спасти свое место – просто из нескольких десятков найденных трупов один был в полицейской форме, а значит, нужно было мобилизовать всю полицию области, пока убийца не будет найден.

– Нет, – сказал Даниил Андреевич.