Тамада

— Как дела, Аминат? Где это вы раздобыли зеленую краску? Когда успели покрасить? Я два дня тому проезжала мимо — птичники не покрашены были.

— Краску Али раздобыл для нас. — Аминат хитро прищурилась. — На помощь нам двоих пареньков подослал — мы за два дня и управились.

— Краску достал? Выделил двоих рабочих? Но на каком же таком это основании? Все должны быть на перевозке сена. Разве он об этом не знает? Ладно, я поговорю с ним серьезно.

— Не сердись, э кыз. Смотри, как стало красиво.

— Это снаружи, а внутри?

— Погляди сама. Как говорится, глаза ушей вернее.

В курятниках чистота, двор тщательно подметен. А вот и Аслижан. Ведра в руках. Увидала Жамилят, кивнула слегка — и мимо прошла, не сказала ни слова. Все такая же красивая и стройная, как пава.

— Послушай, Аминат, какие новости в ауле?

Знает Жамилят, что ни одна новость не минует ушей подруги, все-то известно ей: где, что, когда, кто.

А Аминат дважды упрашивать не надо — все рассказала: и о том, что девушка, которую ей прислали в помощницы, оказалась очень работящей, лучше и не найти, но, поговаривают, сватает ее парень из другого аула, и вполне вероятно, вскоре ферма останется без хорошей работницы. А сватает ее достойный парень, тракторист, и человек хороший, с ним она, Аминат, уже разговаривала, оказывается, он бы не прочь перебраться в Большую Поляну, но чтобы колхоз выделил для него и молодой жены подходящее жилье, — вот на таком условии он сюда переедет;

и о том, что поголовье птицы растет, и надо бы пристроить еще два курятника; рабочих рук мало, было бы хоротно, если бы Жамилят прислала на ферму еще двух девушек, — работа бы пошла веселее;

и о том, что Салман несколько раз наведывался на ферму, — непонятно, чего ему было нужно, а потом, слышала, вместе с дружками из соседнего аула подрядился он на строительные работы куда-то на Ставропольщину, — вот уже две недели, как его нет в ауле;

и о том, что Аслижан ходит сама не своя, а причина тому — Али, по которому она сохнет уже который месяц; в последнее время Али вдруг начал привечать ее и зачастил на ферму вроде бы по каким-то делам, но причина у него, конечно, иная: и он заглядывается на Аслижан...

— Понятно, почему нашлась краска, — рассмеялась Жамилят. — Ну, а насчет молодой работницы и того парня из соседнего аула — я подумаю, может, найдем для них какое-нибудь подходящее жилье. Трактористы нам очень нужны. А Салман... Бог с ним, я думаю, даже хорошо, что он отсюда подался, ведь все равно здесь проку от него бы не было.

От фермы до правления Жамилят решила пройтись пешком.

— Поезжай к правлению, — сказала она шоферу. — Я скоро там буду. До свиданья, Аминат.

— До свиданья, э кыз. Не забывай нас.

Было приятно идти по осенней земле, смотреть на дальние леса, которые окрасились в цвет меди. И, наверное, оттого, что так много желтизны вокруг, лучи солнца тоже как бы ярче стали.

Дорога пролегала мимо картофельных полей с высохшей и упавшей на землю ботвой. Из аула, из садов, тянуло медовым запахом. Этот запах вдруг напомнил ей давний разговор с Ибрахимом. Он говорил тогда, что хорошо бы вон там, на склоне того пригорка, развести пасеку: неподалеку — липняк, поля подсолнечника... Почему-то в памяти всплыло его лицо, сосредоточенное, продубленное солнцем, когда они вместе сгребали сено. Рубашка у него промокла от пота, она предложила ему снять ее, и когда он снял, увидела на спине, возле правой лопатки, огромный розовый шрам, который тянулся почти от шеи до поясницы. Сразу определила: осколочное ранение, бедняга, он чудом остался жив. И ей вдруг почему-то тогда захотелось легонько прикоснуться к этому зловещему шраму, к этой розовой рубцеватой коже... Но Жамилят отогнала воспоминания. А что лежит там, на картофельном поле? Сеялка? Подошла ближе. Да ведь это картофелеуборочная машина! В прошлом году, видно, не сумели запустить в работу, так и оставили в поле. Какая бесхозяйственность! Почему она раньше не вспомнила об этой машине? Видела ведь в инвентарной ведомости.

Обошла машину со всех сторон. Мир не без добрых людей — чья-то заботливая рука все же позаботилась. Машина была еще с осени хорошо смазана маслом, лишь местами проступали бурые пятна ржавчины. «Сегодня же надо сказать Ибрахиму о картофелекопалке. Пусть наладят и пустят в ход...)