— По какому случаю ко мне? — улыбнулась она.
Старший из стариков, Алисолтан, сказал, стуча палкой по булыжнику, которым была вымощена дорожка, ведущая к крыльцу:
— Дочка, дело у нас к тебе. Не обессудь, если переступили твой путь, видим, спешишь ты.
Спутники его стояли молча, поглядывая то на Алисолтана, то на Жамилят. Что скажет она?
— Тогда зайдите в правление. Вы у нас нечастые гости.
Шестеро стариков расселись на стульях в кабинете председателя. Они смущенно молчали, не зная, с чего начать. В это время зазвонил телефон. Жамилят взяла трубку. Слушала некоторое время молча, потом заговорила, глядя через окно во двор:
— Вы сами знаете, скот еле-еле перезимовал. Годных для перевозок волов и лошадей у нас почти нет. Вся надежда на машины. Но у половины нет скатов, а «босиком» далеко не уедешь... Аул у нас большой, хозяйство огромное... Я прошу от имени всего аула, — она посмотрела на смиренно сидевших в кабинете посетителей, — дайте нам две новые грузовые машины и четыре комплекта скатов. Даю партийное слово, в кассе у нас ни копейки, чтобы выкупить бензин... На самом деле, помогите нам... Больше мы у вас ничего не попросим... Спасибо, спасибо, беркет берсин. — И, положив трубку, повернулась к старикам.
Те поднялись, собираясь уходить.
— Алисолтан, куда же? Вы и не сказали, зачем пришли.
Алисолтан неуверенно заговорил:
— Жамилят, пусть аллах поможет тебе в твоих делах.
— За пожелание — спасибо. Но, насколько я понимаю, вы ведь не за этим явились. Выкладывайте свое дело.
— Своей старостью заклинаем, дочка, выслушай нас. Не говори нам: «Эти старцы с никчемным делом пришли в то время, когда у меня голова пухнет от колхозных забот», — сказал Алисолтан.
Слово за слово — старики выложили, ей суть дела.
Жамилят задумалась.
— Вы правы. Это наше общее дело. Аул, имеющий запущенное кладбище, — это неблагоустроенный аул. А наш аул очень неблагоустроенный: улицы немощеные, чуть дождь — только на коне и проедешь. Обещаю вам: как кончим посевную — сразу примемся за благоустройство. Восстановим кладбище, сделаем ограду, замостим улицы. Весь аул подниму на работу, от мала до велика. Спасибо вам за вашу заботу, — поблагодарила Жамилят.
Довольные старики шумно подались на улицу. Пошли не цепочкой, а кучкой, повеселевшие, будто со свадьбы.
Только отсеялись, как пришла пора отправлять скот на летние пастбища.
И потянулись с самого раннего утра со всего района всадники, подводы, брички, пеший люд, а за ними отары овец, стада коров, косяки лошадей, погоняемые пастухами в местечко Гепчока. Местечко это в укромной, поросшей перелесками балке, по которой звенит безымянная речушка, теряющаяся среди кудрявых куп барбариса, облепихи и шиповника. Гепчока — традиционное место сбора животноводческих бригад перед отправкой на летние пастбища. Готовятся к этому загодя. Ведь не на день и не на неделю уходят пастухи к отрогам Эльбруса, нелегкая жизнь поджидает их там: дожди, холодные густые туманы, прикрывающие набеги волков, а то и заглянет зима с запоздавшим бураном. Полгода вдали от дома, полгода вдали от друзей, веселой жизни аула. Потому издавна стал этот день праздником скотоводов. Где, как не в Гепчока, увидишь всех и тебя все увидят. Отсюда отправляются скотоводы в горы.
Каждый год летние пастбища перераспределяются между колхозами. И ежегодно приходится строить заново коши для людей, укрытия для скота. Работа трудоемкая, большая. На поляне груды стройматериалов. Скотоводы везут с собой плетень, черепицу, лес...
ebooksa