Тамада

Проходивший мимо фермы Харун бросился на выстрел, мигом перепрыгнул плетень и очутился во дворе, посреди которого шевелилась бурая груда: «Медведь!» Но вдруг из шкуры медведя показался голый по пояс человек: стоит на четвереньках, а встать не может.

— Сюда-ааа! — кричит. — Помогите!..

Харун протер глаза: «Да ведь это же Салман!..» И бросился стаскивать с него шкуру. Салман стонал сквозь зубы. Со всех сторон сбегался народ.

На пороге появилась бледная, дрожащая Аслижан. Уставясь на нее мутными глазами, Салман прокричал:

— У-убила-а!

— О аллах! — вскрикнула Аслижан и упала в обморок.

Возле Салмана толпился народ. Шутка сказать, женщина стреляла в медведя, который вдруг оказался Салманом!

— Эта баба вогнала в меня весь заряд дроби, — чертыхался Салман, ощупывая бедра и живот. — Ой-ой-ой, что наделала-а!..

Побежали за милицией.

Аминат отпаивала подругу холодной водой с валерьянкой.

Галдела собравшаяся во дворе толпа:

— Ружье в своего хозяина бахнуло!

— Хорошо, что жаканом не зарядил!

— Хотел стать медведем, а стал раненым петухом...

— Оллахий, медвежья шкура дробью пробита, как сито!

— Да никак Аслижан его мужского достоинства лишила!

Салмана положили на арбу и повезли в больницу. Подъехал милиционер на мотоцикле с коляской. Взял ружье, медвежью шкуру, прихватил обеих птичниц, повез в отделение милиции.

К Харуну подошел водовоз Омар:

— Много повидал на своем веку, но такого еще не видывал. Зачем этому несчастному надо было рядиться медведем, когда он и так всю жизнь был ослом.

Люди начали расходиться. По аулу быстро разлетелась весть о проделке Салмана.