Вызовы Тишайшего

– Не надёжный он, этот смирный красавец Константин. Его хорошо знал покойный муж нашей сестры. Так вот от него сестра имеет сведения, что Константин Полонский состоит в каком-то родстве, ближнем или дальнем, не ясно, – с писарем Выговским, нашим «не задушевным другом». Полонский с Выговским составят нам с тобой сильную оппозицию.

– Это многое объясняет, брат, – хмыкнул Иван. – Надо приглядеться к нему повнимательней… Уж больно рвется Константин и на глаза царю, и к батьке Хмелю… Не по душе мне такие, кто вождей обхаживает, ничем себя особенным не проявив еще в воинском деле…

Василий по просьбе брата Ивана навел справки насчет шляхтича Поклонского, чтобы дополнить сведения, полученные у сестры, а той через своего первого погибшего мужа-полковника, задушевного близкого друга «батьки Хмеля». Выяснилось, что Поклонский происходил из знатной православной семьи, принадлежащей к высшей могилёвской шляхте. Его карьера так или иначе до польско-русской войны была связана с Могилёвским православным братством, которое организовал в Белорусских на землях Великого княжества Литвы патриарх Паисий во время своего визита в Москву и Литву.

Иван Золотаренко сразу с подозрением отнесся к яркому карьерному взлету Поклонского в Могилевском православном братстве, при организации там сильного казацкого войска. Особенно тогда, когда узнал, как пробивной Поклонский в обход братьев Золоторенко, без их рекомендации нашел канал выйти лично на «батьку Хмеля». Выступая в качестве представителя интересов православной шляхты восточных территорий Литвы и знатных богатейших могилёвских граждан, Поклонский предложил Хмельницкому совместно действовать против короля Яна Казимира на стороне московского царского войска. Когда шляхтич Константин попросил «батьку Хмеля» лично представить его царю Алексею Михайловичу Тишайшему, то тронутый напором и лестью Хмельницкий написал и дал Поклонскому рекомендательное письмо. С этим письмом гетмана ретивый амбициозный шляхтич отправился к царю Тишайшему и предстал в облике мужественного красивого полководца, союзника царя Тишайшего и гетмана Хмельницкого.

Царь с несказанной радостью читал в рекомендательном письме царю, как Запорожский гетман, рекомендуя Поклонского как первого православного шляхтича, много пострадавшего от «супостатов» короля, сообщает, что тот действует как представитель многочисленного православного шляхетства Могилёва и других городов Литвы. Хмельницкий просил царя принять Поклонского с почётом, чтобы показать уважение литовской православной шляхте, уже собравшей сильное войско, готовое выступить против войск гетмана Литвы Радзивилла и короля Яна Казимира.

Получив важнейшую аудиенцию у царя Алексея Михайловича, Поклонский вместе с «богатыми царскими пожалованиями» получил искомые звание и должность полковника белорусского в московском войске. Царь дал официальное разрешение Поклонскому на основе его уже собранного «православного могилевского войска» сформировать регулярный казацкий полк и, помимо всего, поручил ему уговорить всех жителей Могилева сдать город и перейти на сторону русского правительства.

Организуя свой православный полк, Поклонский посчитал важным расширить собственную хорошо вооруженную дружину с реальной опорой на местные силы из сочувствующих православных крестьян и горожан Могилева. Вначале, когда горожан на его стороне было немного, полк был собран из тысячи пеших крестьян и примерно сотни конных. С этим отрядом, вооружённым бердашами, пищалями и рогатинами Поклонский подошёл к Могилёву для ведения переговоров с его жителями для переманивания на свою сторону в пользу царя. Поклонский смог убедить многих представителей могилёвской шляхты в необходимости перехода на сторону русского православного царя Алексей Михайловича Тишайшего.

Среди горожан существовали одновременно промосковская партия и партия, верная властям Речи Посполитой. Вначале горожане хитрили, тянули время, ждали помощи. Московский воевода Воейков в одном из своих первых донесений сообщал Алексею Михайловичу, что могилевские мещане «около де города осаду крепят, а ожидают на себя твоих государевых людей, и по людям де смотря хотят стоять и биться». Поэтому царский воевода просил о высылке дополнительных воинских контингентов под Могилев «и будут и придут большие люди, и они сдадутся». Как же шляхтичу Поклонскому и воеводе удалось взять Могилев и распространит власть царя Тишайшего на город и окрестные земли?

Этому в числе прочего способствовало обещание Поклонского горожанам из мещанского сословия изгнать из Могилева всех местных евреев, а их дома и накопления разделить между местным правлением и русскими властями. Благодаря такой поддержке горожан мещанского сословия сдача Могилева была ускорена, и войско его было значительно пополнено. Сам шляхтич тоже остался довольным; в награду Поклонскому отдали богатый двор шляхтича Серединского и небольшой городок Чаусы со всеми угодьями, строениями и с крестьянами, позднее он получил по воле Тишайшего царя дополнительные пожалования и большие полномочия в Могилевском уезде.

Но утвердившийся к тому времени в полковничьей должности амбициозный Поклонский, вызывая раздражение и определенную зависть и братьев-полковников Золотаренко, стал претендовать на более серьёзные права как территориальные, так и политические. По мнению ряда современников, православный шляхтич-полковник Поклонский намеревался создать своеобразную автономию на той значительной территории белорусских земель, которые царь отдал бы с его неудержимым напором – под его начало. Однако его чаяниям противостояли не только братья-полковники Золотаренко, но и сам Запорожский гетман Хмельницкий, который также хотел взять под свою власть значительную часть этих земель, причем «батька Хмель» открыто заявлял о своём гетманском праве быть начальником не только над войском Запорожским и Малой Русью, но и над Белой Русью. А Иван Золотаренко, считавшийся правой рукой гетмана и его правопреемником после гибели Тимоша, не мог потерпеть сильного возвышения Поклонского с его большими территориальными и политическими претензиями.

Отсюда из-за непомерных амбиций Поклонского, прежде всего, и начались ссоры и разборки полковников: у православного шляхтича с казаками-братьями Золотаренко, в первую очередь, с Иваном Золотаренко в белорусских землях. Когда Могилев был занят полковником Поклонским и Воейковым, те остались в нем начальствовать. Осенью прискакал из Могилева шляхтич Рудницкий и объявил государю, что разъярился наказной гетман, полковник Иван Золотаренко. Мол, тот прислал из-под Быхова полковнику Поклонскому грамоту, где пишет тому с великими угрозами расправы и убийства, а сердится и ярится из-за того, что могилевцы сдались Поклонскому: зачем тому, а не ему лично, тем более, тогда, когда его запорожское войско воюют по соседству Могилевский уезд. Государь был встревожен сообщением Рудницкого, и вынужден в тот же день послать приказ князю Алексею Трубецкому отправить в Могилев отряд ратных людей. Трубецкой прислал в Могилев стрелецкого голову с приказом, и Поклонский с Воейковым тут же разослали этих стрельцов по уезду для оберегания белорусских крестьян от казаков Ивана Золотаренко.

Скоро явился в Могилев сам наказной гетман, полковник Иван Золотаренко. Воевода Воейков воспользовался этим случаем и стал жаловаться гетману, что казаки наехали в Могилевский уезд и распоряжаются:

– Хлеб, собранный для государя, велели возить к себе под Быхов… Мельницы стали отдавать на оброк… Денежные оброки с белорусских крестьян выбирают… Лошадей и всякую животину у крестьян забирают без зазрения совести… Говорят, что приказ своего атамана выполняют – это правда?

– Конечно, правда.

– Как же так, атаман? Мы же одному государю служим.

– Государю-то одному служим, только полковник Константин про себя не забывает, про свой рот и рты своего войска, а про наши рты не вспоминает. – Так дерзко Золотаренко отвечал воеводе. – Так и передай полковнику Константину про наши рты…

– Мы не о себе пеклись, а о московском государе. Пусть он всем распоряжается, что мы здесь взяли…

– Что ж мы будем есть, если нам хлеба, коров и лошадей не брать? Вы готовите хлеб на зиму для государевых ратных людей, а нам, между прочим, надобно теперь.

– Кто же тебе мешает готовить всякие запасы у себя в Быховском уезде? – возразил на это Воейков. – На наше позарился…

– Я бы и без вас с Полонским Могилев взял… Вы у меня Могилев из-под носа утащили… А в Быхове запасы и трофеи никакие, в сравнении с вашими здесь…